Не женское дело

Может, хоть этот мир будет чуточку умнее своего «близнеца»?..

Галка отложила перо. Писать гусиными перьями для неё оказалось пыткой — вечно заляпывала чернилами пальцы… Мысли, изъевшие её душу застарелой болью, просились на бумагу. Оставалось либо постоянно возвращаться к этим невесёлым мыслям, либо отлить их в тяжёлые, как свинец, слова. В этот приговор, который она, глядя со стороны, выносила своему родному миру.

…Есть ли шанс, что кто-нибудь спохватится и вытащит наш мир из болота? Да, есть. Есть ли шанс, что это поймёт то самое «электоральное большинство»? Ох, сомнительно. Все предпочитают закопаться в своих маленьких проблемах, старательно делая вид, что всё хорошо. Как у той прекрасной маркизы из знаменитой песенки.

Каждый сам себе капитан. В трюме течь, и крысы уже бросаются за борт. Только команда, вместо того, чтобы вкалывать, заделывая пробоину, занимается поиском вождя, который убедительнее прочих пообещает им решить проблемы одним волшебным заклинанием. И всем будет «щастье». Хм… Сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Сколько ни говори «демократия»… Продолжать не надо?

Самое страшное, что я вижу свой мир каждый день. Без масок и макияжа. В лице сэра Генри, не к ночи он будь помянут… Ещё не знаю, как, но я его остановлю. Если для этого потребуется положить свою жизнь — сделаю это с радостью. Потому что у истоков моего уродливого, но всё же родного мира стоит именно этот человек. Генри Морган. Или Томас Модифорд — а чем он лучше Моргана? Или Олонэ, которым, как я слышала, недавно позавтракали какие-то индейцы. Кэвендиш, Дрейк, Мансфельд, Рок Бразилец… Имя не имеет значения. Важна сама фигура грабителя с большой морской дороги, за счёт которого и поднялся за три века до моего рождения мой страшный родной мир. Я не хочу оказаться в одном ряду с ними, а для этого мне нужно совершить так мало — остаться человеком…

Или это так много?

10

В операции на Санта-Каталине, где Морган надеялся найти проводников до Панамы, команды тортугских кораблей почти не участвовали. «Гардарика», «Орфей» и «Сен-Катрин» крейсировали у берегов этого Богом забытого каторжного островка, имея задачей перехватывать любые испанские суда, независимо от того, торговые они или военные. Работка — не бей лежачего. Если бы не проливной дождь, так и вовсе можно было расслабиться. На следующее утро, когда дождь наконец закончился, поставили все паруса. Получив с берега последние новости, Галка сперва посмеялась сама, а потом доложила своим офицерам.

— Ну, вот, — сказала она. — Морган добазарился с губернатором, что он типа нападёт на форт Сан-Херонимо, испанцы типа будут его отчаянно защищать, а потом типа сдадутся. А мы, значит, должны прикрывать весь этот балаган от других испанцев, которые типа не поймут, что это типа разыгрывается сценка из Лопе де Вега.

Эшби скривился, будто проглотил горькую пилюлю. Но по поводу Галкиных образных выражений не сказал ничего. Бесполезно.

— Испанский губернатор решился на имитацию боя? — проговорил он. — Занятно. Видимо, он очень умён.

— Дипломатия — страшная сила, — хмыкнула девушка.