Не жилец! История медицины в увлекательных заметках

Иногда бывало так, что предпринимались правильные противоэпидемические меры. В середине XIV века, в начале второй пандемии чумы, власти Венеции устроили для всех прибывающих в город путешественников сорокадневный карантин в особо отведенных для этой цели домах. Корабли с той же целью выстаивали сорок дней на рейде, при этом их команды снабжались водой и провизией за счет города. Но это разумное новшество не получило широкого распространения и не было развито. Упоминание о чумном карантине можно встретить и в других источниках, в том числе и у Шекспира. Так, в «Ромео и Джульетте» монах не может вовремя доставить письмо, поскольку оказывается запертым в доме из-за чумы. Но все эти безусловно правильные меры были единичными, половинчатыми, плохо продуманными и потому существенной пользы не приносили. А ведь после того, как сделан шаг в правильном направлении, продвигать дело гораздо легче. Но чего не произошло, того не произошло. И виной тому — проклятая схоластичность средневековой медицины, полная оторванность ее от реальной жизни.

Вот еще один штрих. В тех исторических документах, где говорится о чумном карантине, нет упоминаний о врачах, предложивших, организовавших или же хотя бы принимающих участие в организации карантина. Карантинами занимались гражданские или военные власти. Можно, конечно, возразить, что врачи не упоминались по причине своей незначительности в глазах составителей документов. Возможно, что и так, но на возражение можно ответить контрвозражением — если бы вклад какого-то врача в организацию карантинных мероприятий был бы значительным и мероприятия принесли бы пользу, то, скорее всего, имя было бы упомянуто.

Dictum sapienti sat est.

РЕЗЮМЕ. СРЕДНЕВЕКОВАЯ МЕДИЦИНА В ЦЕЛОМ БЫЛА БЕСПОЛЕЗНОЙ, ПОТОМУ ЧТО ДЕЛА В НЕЙ ПОДМЕНЯЛИСЬ СЛОВАМИ, А ОПЫТ — ФАНТАЗИЯМИ. ВВИДУ ЭТОГО ОБЩЕСТВО ВСЯКИЙ РАЗ ОКАЗЫВАЛОСЬ БЕЗОРУЖНЫМ ПЕРЕД ЭПИДЕМИЯМИ.

Глава 14 Новая медицина нового времени, или Трое великих ученых

«Если герой нужен — то герой должен прийти», гласит одно из основных правил сценаристов.

Европейская медицина ждала своего героя очень долго. Но все же дождалась, причем не одного, а троих! Если вы не знаете, кого следует благодарить за ту медицину, которая сегодня у нас есть, то вот вам имена: Парацельс, Везалий, Паре. Парацельса можно сравнить с королем Артуром, Везалия — с сэром Гавейном, а Паре — с непобедимым Ланселотом[95].

В 1493 году в немецкоязычном швейцарском кантоне Швиц в семье врача и патронажной сестры родился мальчик, которому было суждено стать основателем современной медицины. Настанет день, и Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм возьмет себе скромное имя Парацельс, под которым войдет в историю. «Пара-Цельс» можно перевести с латыни как «приблизившийся к Цельсу», но Филипп фон Гогенгейм поскромничал, когда назвался так. Он заслуживал имени «Суперцельс» — «возвысившийся над Цельсом» или «превзошедший Цельса».

Реформаторы бывают простыми и великими. Простые реформаторы преобразуют, изменяют, реорганизуют. А великие разбивают старое вдребезги и строят на этих осколках новое, зачастую не имеющее ничего общего со старым.

Парацельс занимался не только медициной и философией, но и алхимией, а жизнь алхимиков, особенно — алхимиков известных, окутана легендами так сильно, что до правды иногда совсем невозможно добраться. Но точно известно, что медицину Парацельс изучал в двух университетах — Базельском и Феррарском, что он много путешествовал и одно время был военным хирургом. В тридцатичетырехлетнем возрасте Парацельс вернулся в Базель, где получил место городского врача, а также стал профессором здешнего университета.