Не жилец! История медицины в увлекательных заметках

Марчелло Мальпиги изучал медицину в Болонском университете, там же получил докторскую степень и начал преподавать. Время от времени он покидал родную Болонью ради преподавания в других университетах, но всегда возвращался обратно. Окончательно он покинул Болонью лишь в тысяча шестьсот девяносто первом году, когда стал личным врачом папы Иннокентия Двенадцатого. Короче говоря, Мальпиги был известным ученым, которого переманивали из одного университета в другой, и отличным врачом. Высокая репутации Мальпиги в ученом мире подтверждается и его членством в Королевском обществе[117], которое в то время только что было создано.

Мальпиги поставил точку в учении Гарвея о кровообращении, открыв капилляры и установив тем самым связь между артериями и венами. Ему несложно было сделать это, поскольку он использовал микроскоп со стовосьмидесятикратным увеличением! Такое совершенное устройство помогло Мальпиги проводить самые разнообразные исследования, начиная со строения почки и заканчивая током веществ в растениях. По сути дела, Мальпиги стал первым исследователем клеточного мира, первым ученым, который серьезно и досконально изучал строение живых организмов под микроскопом. Мальпиги с полным на то правом можно назвать отцом гистологии, поскольку именно он заложил основы этой науки.

Мальпиги не только изучал строение органов или, скажем, насекомых, но и пытался понять, как работает то, что он открыл. Все свои открытия он рассматривал через призму физиологии, что на порядок увеличивало ценность его работ. Многовековым блужданиям в потемках, всем этим ненаучным гипотезам, пытающимся объяснить, как устроено все живое, пришел конец — клетка заняла полагающееся ей место в науке.

Мальпиги изучал строение всего живого, и растений в том числе. Растительные клетки крупнее животных клеток и потому легче поддаются изучению. Двухтомный трактат «Анатомия растений», написанный Мальпиги, стал не только руководством по строению растений, но и веским доказательством научности клеточной теории строения живых организмов.

Англичанин Неемия Грю начал с медицины, но впоследствии увлекся ботаникой и написал труд под тем же названием, что и Мальпиги. Обе эти «Анатомии растений», написанные примерно в одно и то же время — во второй половине XVII века, — дополняют друг друга и вместе образуют фундамент современной ботаники. Надо сказать, что трактат Грю более информативен, чем трактат Мальпиги, в нем содержатся более подробные описания, но это неудивительно, ведь для Мальпиги исследование растений было одним из направлений научной деятельности, а Грю только растениями и занимался.

Мальпиги и Грю не доказали, что все органы всех исследованных ими растений состоят из клеток. Отсюда сам собой напрашивался вывод о том, что вообще все живое состоит из клеток, но многим ученым того времени такое предположение показалось обидным и даже оскорбительным. Ну разве можно сравнивать человека с какими-то «ничтожными былинками»? Разве можно утверждать, что человек устроен точно так же (если брать в целом), что и растения? Исследования в области эмбриологии тоже вызывали возмущение у ученых дураков (да простится автору такая резкость, но иначе сказать невозможно). Дураки отказывались верить в то, что человеческий зародыш развивается по тем же правилам, что и куриный. И лишь к середине XIX века гистология вместе с входящей в нее эмбриологией развились настолько, что сомневаться в их научности и правомерности стало невозможно.

К месту можно вспомнить одну историю, касающуюся Мальпиги и Грю. Оба ученых были членами Королевского общества, а Грю вдобавок еще и его секретарем. Оба ученых публиковали сообщения о результатах своих исследований в журнале, издаваемом Обществом. Иногда, когда дело касалось растений, эти сообщения были сильно похожи друг на друга, что вызывало удивление у читателей. Грю даже подозревали в том, что он отправляет часть своих сообщений от имени ученого-итальянца. Делалось это якобы из соображений престижа. Те выводы, в правильности которых Грю уверен полностью, он подписывал своим именем, а все сомнительное, что может быть опровергнуто или оспорено, — отдавал итальянскому коллеге. Эта сплетня не выдерживает элементарной проверки логикой, но тем не менее в нее верили настолько, что считали нужным упомянуть в мемуарах…

Обратили ли вы внимание на то, что никто из вышеупомянутых персон не был назван «отцом научной микроскопии», а казалось бы, что Гук, или Мальпиги, или Грю вполне заслужили такой титул. Но отцом научной микроскопии, а также главным микроскопистом того времени (XVII век и начало XVIII века) считается голландец Антоний ван Левенгук, который, если уж говорить начистоту, настоящего микроскопа в глаза не видел. Ну, во всяком случае, не пользовался им в работе и никогда ничего подобного не создавал. Вот такой получается исторический парадокс, с которым нужно разобраться.