Не жилец! История медицины в увлекательных заметках

Вы хотите знать настоящую причину изгнания Галлера из Геттингена? Все произошло по воле первого куратора университета барона Герлаха Адольфа фон Мюнхгаузена, который был министром Ганновера[110] при курфюрсте[111] Георге-Августе, более известном как британский король Георг Второй[112]. Король Георг считается основателем университета в Геттингене, но он только высказал свою волю и выделил средства, а всю работу по созданию университета проделал барон фон Мюнхгаузен. Характер у барона был крутым. Он руководил не только административными делами, но и вмешивался в научные, в которых далеко не всегда оказывался компетентным. Возражений барон не терпел, от неугодных профессоров избавлялся. В один несчастливый день у Галлера возник спор с всесильным куратором из-за нового профессора-химика, который не имел необходимых для преподавания знаний. Барон фон Мюнхгаузен воспринял критику в адрес профессора как личное оскорбление, потому что это он пригласил неуча преподавать. Галлер преподавал на пяти кафедрах — анатомии, физиологии, хирургии, ботаники и химии, вел большую научную работу, редактировал газету и журнал, то есть был несравнимо ценнее профессора, который плохо разбирался в химии. Но личное возобладало у куратора над деловым, и он организовал травлю Галлера, ухватившись за такой удобный предлог, как его иностранное происхождение (можно подумать, что между саксонскими и швейцарскими немцами есть большая разница!). Галлера не спасло даже хорошее расположение к нему короля-основателя, который за пять лет до изгнания сделал Галлера своим придворным врачом и государственным советником. Обе должности были сугубо номинальными, данными в качестве награды. К сожалению, Георг Второй находился далеко в Лондоне, а вдобавок он безгранично доверял своему ганноверскому министру.

В Берне Галлер завел врачебную практику и продолжал вести научную работу. Вскоре после переезда он опубликовал самый известный свой труд — восьмитомный трактат «Элементы физиологии человеческого тела», а через несколько лет — «Анатомические рисунки», трехтомное исследование по эмбриологии и тератологии, науки, изучающей врожденные уродства.

«Анатомические рисунки» стали последним научным трудом Галлера. В последние годы жизни он писал поэмы. В одной из них, философско-дидактическом рассуждении под названием «О происхождении зла», много говорится о совершенном устройстве человеческого тела, которое Галлер-философ считает доказательством любви Бога к человеку. «Бог любит нас. Кто знает тело свое? Скажите, чего недостает в нем для полезности и увеселения?.. Каждая часть печется о себе, но печется и о других… Может ли Он поставить телу целию благо, а духу злощастие?.. Нет! благость Твоя, Боже мой, весьма явна! Все творение показывает любовь Твою»[113].

Галлер интересовался не только физиологией, но и вообще всеми естественными науками, а также философией, мимо которой не мог пройти ни один ученый того времени. Он не ограничивался научными изысканиями вкупе с врачебной практикой, он вдобавок наводил порядок в науке, можно сказать — произвел тотальную инвентаризацию всего научного наследия, составлял обзоры наук, а также следил за новинками и каждой давал оценку. Одних только рецензий за всю свою жизнь Галлер написал около десяти тысяч. Обзоры научных трудов Галлер объединял в сборники, которые называл «Библиотеками» — «Библиотека медика-практика», «Библиотека анатома», «Библиотека хирурга», «Библиотека ботаника».

Современному человеку, привыкшему к поисковикам, каталогам и прочим благам цивилизации, заложенным во Всемирной паутине, невозможно представить, насколько трудной была жизнь ученых в XVII–XVIII веках. Каталоги имелись только при библиотеках, и были они малоинформативными — имя автора да название труда. Прежде этого было достаточно, потому что веками изучались одни и те же работы нескольких древних авторов, а также широко известные комментарии к ним, сделанные в последующее время. Плюс еще Авиценна и несколько трактатов других арабских медиков, вот, пожалуй, и все. Но с XVIII века ситуация изменилась — новые труды стали публиковаться один за другим. В этом «море» без хорошего лоцмана можно было утонуть. Да и с древними авторами тоже не все было ясно. Хотелось понимать, какие труды хотя бы частично сохранили свою ценность и могут в чем-то оказаться полезными, а какие можно вообще не читать. Галлер стал таким лоцманом.

Людская память коротка. После смерти Галлера о нем быстро забыли. В наше время Галлера помнят только физиологи и ученые. Почему так произошло? Потому что навсегда остаются в истории только основоположники, вроде Гарвея и Везалия. Те же, кто развивает дело, начатое другими, обычно пребывает в тени даже в том случае, если вклад его много больше вклада первопроходца-начинателя.