Не злите Броню

– Скорики-морики, смерть Кутузову, – быстро прокричал псих, в упор глядя на санитаров. Те замерли. Николай Михайлович на всякий случай попытался поудобнее перехватить под курткой сапожную лапу, но она выскользнула у него из рук и упала на ногу Василию Никитичу. Тот взвыл, запрыгав на уцелевшей ноге.

– Ах ты, паразит, – с чувством произнес Витек. – Мало того, что из буйного отделения сбежал, так еще и на своих же санитаров нападать?! Ну все, Никитич, тащим его к Семену Абрамычу.

Никакие силы впоследствии не смогли убедить Кутузова, что врача звали не Семен Маркович, а Семен Абрамович. Бронька бы очень гордился, если бы когда-нибудь узнал, что явился причиной тяжелейшего невроза своего похитителя.

Санитары в психиатрической лечебнице, особенно в буйное отделение, подбирались сильные и решительные. Николай Михайлович же, наоборот, несмотря на сапожную лапу, был тщедушен и слаб. Зато он умел громко кричать. Безуспешно подергавшись в руках санитаров, которые тащили его в больничный корпус, он присел, поднатужился, и заорал:

– Светка, беги!

С деревьев вспорхнули воробьи. Проходивший мимо почти выздоровевший больной, который уже месяц как перестал пытаться надеть на голову трехлитровую банку, чтобы выйти в открытый космос для переговоров с жителями планеты Вега о совместном проведении тараканьих бегов, выронил из рук насекомое, которое он бережно нес на тренировку.

– Светка, сообщи в милицию! Они уже привезли бето-о-н! – визжал Кутузов.

На территории лечебницы достраивался еще один корпус, и на строительную площадку, мимо которой несли поджавшего ноги Кутузова неумолимые санитары, как раз выгружался бетон. Поразмыслив, Кутузов решил, что ему будет несколько приятнее сидеть в тюрьме, нежели быть поэтапно закатанным в бетон.

Поорав еще немного, Кутузов надолго замолчал. Его притащили в приемное отделение, завернули в смирительную рубашку, сделали какой-то укол, после которого он стал глупо ухмыляться и таращиться на проходивших мимо нянечек, и повели в кабинет к врачу. Но когда врача окликнули по имени, Кутузов опять впал в неистовство. Он кричал что- невнятное про бетон, детей и скорики-морики.

Семен Абрамович, маленький седой толстячок с добродушными глазами, печально покачал головой. Его опытный глаз сразу отметил несоответствие грязной куртки дорогим часам на руке, изящной обуви и французскому костюму.

– Острый параноидный синдром, – покачал он головой, назначил лошадиную дозу лекарств и отправил мгновенно уснувшего Кутузова в палату.

– До чего людей бизнес доводит, – вздохнул он, полагая, что больной, скорее всего – предприниматель, спятивший в результате внезапного разорения, и занялся своими делами.

Ближайшие несколько дней, приходя в себя, Кутузов принимался бормотать про милицию, хватать всех, до кого мог дотянуться и спрашивать, что им от него, Кутузова, нужно. При виде добрейшего Семена Абрамовича он приходил в страшное возбуждение. Однажды, проснувшись, он услышал, как Семен Абрамович, которого он упорно называл Семеном Марковичем, разговаривает в коридоре с кем-то о затянувшемся строительстве второго корпуса больницы и неровно залитом бетоне, вскочил с постели и, с криком «живым не дамся», попытался броситься в окно. Врезавшись в решетки, он впал в истерику и был переведен в изолятор без окон, зато с мягкими стенами.

Света же, которая в панике бежала от больницы, и не подумала обращаться в милицию. Она сочла, что в милиции к ней могут возникнуть некоторые неприятные вопросы, на которые она предпочла бы не отвечать. Поэтому временно забытый Кутузов успел пройти основательный курс лечения, пока о нем, наконец, вспомнили.

Через пару дней засаду сняли, милиционеры отправились отогреваться всеми доступными им способами, а молодой лейтенант стал выяснять, кому принадлежит дача. Узнав, что, как он и предполагал, дача принадлежит недавно купившему ее Кутузову Николаю Михайловичу, прописанному по адресу улица академика Бехтерева, дом 18 а, квартира 82, лейтенант загрустил. Выяснилось, что в квартиру на улице Бехтерева Кутузов тоже вселился недавно, чуть раньше, чем приобрел дачу. Где он был раньше, выяснить не удалось. Получалось, что Кутузов возник в городе ниоткуда. Лейтенанту это внушало некоторые подозрения. Поэтому он стал предпринимать активные следственные действия, как то: положил перед собой тощую папку с делом, попросил соседа по кабинету налить ему жидкого чаю, и устремил тоскливый взгляд в потолок.

Бронька с Владиком на следующий день не пошли в школу. Обеспокоенные родители заперли их дома, мамы, на всякий случай, не пошли на работу, а отцы побежали в милицию узнавать, пойман ли похититель. Там им пояснили, что Кутузов Николай Михайлович домой за истекшие сутки не появлялся, и посоветовали быть осторожными.

Военный совет устроили, как всегда, в квартире Куликовых. Тетя Ася председательствовала.

– Во-первых, – объявила она, без колебаний принимая на себя роль полководца, – пацанов легче охранять, когда они вместе. Поэтому Владик временно переселяется к вам, – повернулась она к Але.