Не злите добрую колдунью (СИ)

Не успела опомниться, как меня едва не смыло, усадив задом на мостовую. Вода со злым весельем хлынула к воронке, подхватывая на пути то, что еще оставалось не подхваченным. Светлую чародейку, в том числе. Удивительно, как меня не снесло в наколдованный слив, а оттуда прямехонько в реку под гнусный хохот паршивого ведьмака. Учитывая, что плавала я чуть лучше топора, да и то в стоячем водоеме, это было бы самое бесславное окончание чародейской карьеры, какое видывал белый свет.

— Госпожа чародейка, вы только не утопните, — выкрикнул какой-то заботливый доброхот прежде, чем сделать ноги от нового потопа. — Но если вдруг, мы будем помнить.

Согласна, захлебнуться на площади перед мэрией Круэла — позор всему роду Истванов. Особенно, на глубине по пояс. Да отец забудет, что он пресветлый, воскресит меня и снова утопит собственными рученьками, как щенка. Не то чтобы меня сильно волновало мнение отца, но ведь на все королевство разразится скандал.

Ругаясь сквозь зубы, я кое-как поднялась и брезгливо расставила руки. От рубашки стекали ручейки, хваленые непромокаемые сапоги промокли насквозь, а одежда неприятно льнула к телу. Пока я, в прямом смысле слова, обтекала, из вымытого начисто переулка вальяжно шагал совершенно сухой ведьмак, следующий за собственным паршивым колдовством.

— Что с тобой случилось, фея? — искренне удивившись, крикнул он.

— Ты со мной случился, ведьмак, — рявкнула я, взмахнув руками, и в разные стороны разлетелись брызги.

— Тогда я все еще происхожу, — предупредил он и крикнул: — Осторожно.

Секундой позже из другого переулка хлынула вода. Толкнула меня вперед, едва не поставив на колени. Закрутилась, завертелась и ринулась к практически распавшейся воронке. В потоке, как хлипкие лодчонки, неслись ящики с цветами и ныряли в глубь портала.

Проглотив последний ящик, воронка схлопнулась и выплюнула в низкое серое небо струю высотой со здание мэрии. Площадь перестала походить на озерцо, но теперь стала похожей на огромную лужу, заваленную мусором.

— Какого демона ты согнал сюда воду? — набросилась я на ведьмака, уверенно шагающего в мою сторону.

— Так ты же все равно открыла портал.

— В ад, — указала в него пальцем.

— Разве не в реку? — как будто серьезно озадачился Фентон.

— Я тебя сейчас в ад отправлю, скудоумный.

И вдруг протянутый указательный палец, светящийся злым магическим огоньком, замигал. Из кончика в воздух брызнул знакомый дымок.

— Нет-нет, вернись назад, — в панике пробормотала я, встряхнув рукой.

Огонек послушно разгорелся.

— Слава тебе господи…

И снова потек дым.

— Нет, не слава. Все снова плохо… — тихо простонала я и сжала кулак, гася чужеродную магию.

Ведьмак остановился и с перекошенным лицом следил за тем, как магия изменяла цвета. Я проткнула это ходящее проклятие своей тихой жизни многозначительным взглядом. Он резко расставил руки в безмолвном вопросе, дескать, снова?

И как влюбленные после долгой разлуки (аж целых полчаса врозь) в единодушном порыве мы рванули навстречу друг другу. Наверное, со стороны зрителей казалось, будто сейчас обнимемся, поцелуемся и вообще устроим какое-нибудь задорное непотребство в угоду измученных страхом королевских подданных, но нам хотелось сыпать смертельными заклятиями. Мне точно. Полагаю, ведьмаку тоже.

В сапогах противно хлюпало, под ногами отвратительно чавкало, словно площадь превратилась в задворки продуктового рынка. В трех шагах от ведьмака я на чем-то поскользнулась и едва не въехала носом ему в грудь. Фентон перехватил меня за локти и прошипел:

— Какого демона опять произошло?

— Ты у меня спрашиваешь? — возмутилась я. — Почему мы опять поменялись местами?

Очевидно, магические боги сейчас смотрели на нас и хохотали в голос, надрывая животы. В отличие от них, этих жестоких богов-насмешников, ни мне, ни Фентону смешно не было. Мы снова поменялись местами. Недолго трубили победные фанфары, и царило торжество колдовской гармонии.

— Так… — Просветлевший, в буквальном смысле, ведьмак воровато огляделся, выискивая соглядатаев, а площадь уже становилась людной, и тихо скомандовал:

— Уходим тихо и быстро, пока не сбежался народ.

Он настойчиво потянул меня в переулок. Я не сопротивлялась, но посчитала, что имею полное право возмутиться:

— Ты собрался до дома чесать пешком? Чем тебя не устраивает коляска?

— Ее хозяином. Дюпри любопытный.

— А я мокрая до нитки.

— Это сейчас самое важное? — Ведьмак злобно сверкнул глазами. — У нас тут проблема посерьезнее.

— Ну, конечно, ведь не к твоему заду прилипают портки, — издевательски протянула я.

— По дороге просохнешь, — распорядился он.

— Тогда отдай мне свою рубашку, — потребовала я.

— У тебя прилипают портки, а отдать надо рубашку?

— Да.

— Серьезно? — Он даже притормозил.

— У меня течет по спине, хлюпает в сапогах, а пальцы дымятся. Поверь, я серьезна, как никогда.

— Ладно… — процедил он сквозь зубы, покрутил головой и кивнул в сторону узенькой подворотни между двумя каменными двухэтажными домами. Здесь разливалась огромная лужа, так что пришлось ютиться с краешка, хотя перепачкаться сильнее невозможно.