Не злите добрую колдунью!

– Дюк сбежал? – Прижимая к груди влажные шмотки, Танита большими покруглевшими глазами следила, как я ужом выскальзываю из юбки и, путаясь в штанинах, натягиваю кожаные портки из той жизни, когда о любых платьях даже не думала.

– Если бы… – щелкнув застежкой ремня, отозвалась я. – Пока вы тут занимались творчеством, Дюк пошел кормиться.

– А что же вы не сказали, что его надо покормить? – буркнула она мне в спину.

Тут меня прорвало! Я резко развернулась и рявкнула:

– Как вы додумались оставить раскрытой калитку, когда на территории обитает воскрешенный?

– Но мы… – Девушка смешалась, но тут же вернула дерзость: – Она была заперта!

– Танита… – предупреждающее вымолвила я, давая понять, что девчонка зарывается.

– Мы не проследили, – тихо пробормотала та, краснея и отводя взгляд.

На Нильса было больно смотреть. Он не поднимал головы, пока провожал нас за дверь.

– Я не останусь, пойду с вами, – настаивал он, видимо, чувствуя за собой вину, что упустил из-под носа опасного для окружающего мира монстра.

– Ты для него стая, а она, – я указала на Таниту, выглядывающую из-за плеча новоявленного друга по несчастью, – все еще еда. Если Дюк вернется и нападет, что надо делать?

– Ударить лопатой! – мгновенно отрапортовал школяр.

– Кхм…

– Зачем лопатой? – искренне заинтересовался свежей идеей ведьмак.

– Так ведь учитель сказала, что в любой непонятной ситуации нужно импровизировать. – Талантливый чародей Баек недоуменно моргнул. – И шарахнула его лопатой.

– Или можно воспользоваться магией, – старательно сдерживая улыбку, мягко напомнил Фентон, пока я пыталась вспомнить богатый словарный запас приличных слов. На ум что-то шло только неприличное, резкое или же откровенно бранное.

– Это тоже, – согласился он. – Но лопату все равно возьму.

– Уверен, когда-нибудь он станет хорошим чародеем, – усмехнулся Фентон, когда мы закрыли за собой калитку и окунулись в ночную стрекочущую сверчками мглу.

– Мне нравится твой оптимизм, – отозвалась я и на раскрытой ладони зажгла мерцающий голубоватым светом шар.

Магический фонарь поднялся над нами, озарив дорогу, деревья и кусты. Вокруг растянулись яркие контрастные тени, отчего знакомые места показались чужими и неизвестными.

Мы минули поворот, и я попросила ведьмака:

– Позови еще раз. Может, он на каком-нибудь окрестном погосте?

– Оно, – вдруг поправил Фентон. – Умертвие – оно.

– Ага… Точно.

В какой момент я перестала воспринимать умертвие по-настоящему кровожадным монстром? Когда дала ему имя? Ужасное легкомыслие!

Не догадываясь о том, какие муки совести я испытываю, Фентон колдовал, как всегда, обстоятельно и по-мужски. Он расставил руки, поднял голову к черному небу и прикрыл глаза. По земле заструился ледяной ветерок. Качнулась трава, зашуршали сухие листья под ногами, поток воздуха взлохматил пыль на дороге. Вокруг словно зазвучал инфернальный шепоток, неслышный уху обычного человека: «Иди ко мне». От зова по спине побежали мурашки, а на кончиках пальцев инстинктивно затанцевали ершистые разряды светлой магии.

Колдовство стихло. Фентон опустил руки. Ненадолго мы прислушались к ночной тишине. Ни один мертвяк в нашу сторону не бежал.

– Не понимаю, как он вообще выбрался из сарая! – в сердцах выругалась я. – С утра дверь была заперта. Я проверила!

– Может, художники забыли закрыть? – С угрюмой миной ведьмак осмотрелся вокруг. Видимо, все еще ждал, что Дюк отзовется. – Ладно, после драки проклятиями не кидаются.

– Да? – съехидничала я. – Так диктует кодекс темных?

– Вообще-то, советуют умные люди, – с иронией пояснил он.

– Видимо, мы разговаривали с разными людьми, – пробормотала я, вглядываясь в темноту поля, куда не дотягивал свет магического шара. – Давай искать Дюка… В смысле, умертвие.

Нам пришлось разделиться: ведьмак отправился прочесывать местный погост, оставшийся от вымершей еще во времена драконьей стаи деревни, а я заторопилась на кладбище за городской стеной, к единственному в Круэле склепу.

В темные времена высокие каменные стены защищали маленькие города и от нашествия нечисти, и от воскрешенных умертвий, созданных взбесившимися от темной силы некромантами. С тех пор мир шагнул далеко вперед: драконы практически вымерли, на мертвецов требовались разрешения, а чародеи жили по королевскому указу о пиетете. Насколько позволял здравый смысл, потому что указ этот, прямо сказать, был сильно оторван от реальной жизни.

Городские стены перестали восстанавливать. И если в Круэл въезжали по каменному мосту надо рвом, больше напоминающим поросшую лопухами пыльную канаву, то со стороны дальних кварталов рачительные горожане тихонечко разбирали стену на собственные нужды. Наверное, поэтому перед домами то тут, то там высились одинаковые заборчики из серых камней, стыдливо прикрытые кляксами плюща.

В общем, до кладбища я добиралась садами и огородами, через «самопальную» дыру в стене. Кованые ворота были гостеприимно раскрыты, дескать, добро пожаловать в наш тихий покойницкий уголок.