Не злите кошку! (СИ)

В шею уткнулся Борис, прижимая меня к себе, нежно поглаживал животик, я, понюхав его, лизнула в шею, он тут же откинул волосы, подставляя шею. Я, аккуратно проткнув венку, пила, пополняя жизненные силы. Сделав пару глотков, зализала рану, много нельзя, он ослабеет. Вздохнула, Борис аккуратно перевернул меня лицом к Элендилу, он уже тоже подставлял шею, я провела рукой по лицу, лаская, подтянув его к себе, впилась в шею, его кровь сладкая, со вкусом карамели. Мало, хочу ещё, Элендил поменялся местами со змеем, он тоже молча подставил шею, я ласково провела по рельефу его груди, шее, тронула свою метку, он тяжело задышал, чешуйки мелькнули на лице, я наклонилась и, прокусив вену, пила жадно, его кровь действовала на меня, как адреналин. Турхан упирался в меня стояком, я же не хотела секса, поэтому взяла в руку его член, ласково провела по головке, размазывая каплю смазки, нежно зализав ранки, я просто прикусила метку, зная, что так подтолкну его к оргазм. Он толкнулся мне в руку членом, я гладила и сжимала его, он стонал, набирал темп, сильнее сжала метку, он плеснул в руку семя, судорожно сжимая меня за бедро. Я, перевернувшись на спину, стала размазывать семя по животу, его аромат немного возбуждал меня. Мгновенье и рядом лежит уже змей, языком нежно трогая мой живот, так приятно, я оттянула шнуровку штанов, стянула их и расстегнула верх пижамы, жарко. Змей нежно прошелся языком по животу, нега прокатилась по мне, я расслабленно вздохнула. Змей лег мне на низ живота и счастливо уткнулся в круглый живот. Периодически вытаскивая язык и щупая живот. Вернулся Эмиль, улегся с боку, с другого лежал эльф. Я задремала. Проснулась через несколько часов, тихонько выбравшись с кровати. Накинула пижаму и халат, и мягкие сапожки. Вышла к лестнице в башню, захотелось глоток свежего воздуха. Села на ящик возле парапета, весь замок и его округа как на ладони. Ветер холодный, поежилась, из тени вышел один из троицы, волк, кажется, я отвернулась, смотря вниз на полоску леса. На плечи мне лег плащ, укутывая меня, пахнуло зверем. Сел рядом, подставляя теплый бок, облокотилась. Тепло, спокойно. Вздохнула, уже надо возвращаться, а то будут искать, волноваться.

— Леди, вам надо вниз, здесь холодно, — я кивнула. Встав, покачнулась, он, подхватив меня, дотронулся до живота. Обхватив мой живот своей огромной рукой, он замер. Гулко сглотнул, девочки, не думая долго тянули из него резерв. Он отдавал, не сопротивляясь, прижав меня второй рукой за спину к себе. Неужели опять, все снова. Он громко вздохнул. Недолго думая, он подхватил меня на руки и унес вниз, я указала на каминную гостиную, не хочу спать. Усадив меня в любимое кресло, разжег камин. Я сидела, греясь, завернувшись в плащ, он сел к моим ногам, смотрели на огонь. Потом он заговорил:

— Я помню жизнь вне армии, мать долго прятала меня, рассказывала сказки, предания. Потом меня забрали, стерев память матери и мне, но я смог потом восстановить ее, я менталист. Это я настоял на нашем братании, нас сразу тянуло друг к другу, мы сначала думали, что тянет в плане соития. В армии нет женщин, нам только в перерывах между войн привозили женщин, часть из них рабыни, которые потом рожали новых солдат, привозили, как поощрение тем, кто выжил, — я положила ему руку на голову, гладя его, жалея. Он замер, со вздохом положив мне голову на колени, а я гладила, ласково перебирая пряди.

Глава 46. Единение душ

Война не сломала их, Валкосис, так его звали, был самым молодым из троицы и ему доставалось больше всех. Как же, молодой, смазливый! Он, конечно, не говорил, но я эмпат и частью его воспоминания меня задело. Его насиловали и не раз, пока он не вступил в братство, где его защитили. Но женщин он не хотел, он просто их боялся. Во мне же он увидел не только женщину, не безвольную рабыню, а мать клана, которую окружили сильные мужчины, любящие ее открыто. Сильную и имеющую волю и силу, и тоже открыто любящую своих мужчин. Сотканный им и взлелеянный стертый образ матери за сотни лет, наслоился на мой образ, и я была для него идеалом. Девчонки толкались, требуя внимания.

— Можно? — он их услышал, надо же.

— Можно, — я расслабилась.