Не зная отдыха и сна

Мартин направился к дверям и стал стучать молотком по медной пластине. На стук открылось окошко и следом дверь. Мартин зашел и исчез за дверью, но вскоре вышел.

— Твой лер здесь, — сообщил Мартин, — живет безвылазно с молодым эльфаром на третьем этаже желтого дома. Комната номер двадцать один. С тебя золотой за информацию. Надо отдать привратнику… Это Борн. Иногда мы оказываем ему услуги.

Фома видел, что Ловкач не врет. Он достал мешочек с деньгами. Отсчитал себе на ладонь десяток монет. Завязал кошель и протянул Мартину.

— Держи, — сказал он, — тут сто двадцать золотых илиров. Сделай для меня еще одно дело — вызови своего Борна. И можешь уходить.

Мартин кивнул и подошел к двери. Вновь начал дубасить молотком по пластине. Окошко открылось. Фома услышал, как раздался недовольный голос:

— Стучишь как оглашенный. Деньги принес?

— Да, держи, — протянул воришка руку в окошко. — Если хочешь еще заработать, поговори тут кое с кем.

— С кем еще?

— Открой двери — увидишь.

Двери отворились, и из них высунулась седая, коротко стриженная голова.

— С этим, что ли? — кивнула голова в сторону орка.

— С ним.

— Тебе чего? — спросил Борн, недружелюбно глядя на Фому.

Тот посмотрел на Мартина:

— Иди, Мартин, дальше я уже сам.

Воришка не заставил себя уговаривать. Быстро развернулся и поспешил прочь. Вскоре его спина скрылась в темноте улицы.

— Ну так что надо? — переспросил Борн, наполовину высунувшись из-за дверей.

Фома поглядел на привратника и, быстро ухватив того за нос, втолкнул обратно. Зашел сам и прикрыл за собой дверь.

— У-у-у! Отпусти! — загнусавил привратник.

Он замахал руками, стараясь попасть орку по лицу, но Фома сильнее сжал нос и резко дернул вниз. Не выдержав, привратник с глухим воем упал на колени и заплакал как ребенок.

Фома, не отпуская носа, стал вкрадчиво говорить:

— Борн, ты получил монету, зачем ты меня обманываешь?

— О-о-о… Я… я…

— Не надо врать, Борн, иначе я отрежу тебе нос, потом, вытащу кишки и заставлю их есть.

— Я скажу… Все скажу… Мне не велели… Отпусти!

Фома отпустил нос и ударом ноги повалил старого привратника на пол. Наступил сапогом на шею и немного придавил.

— Рассказывай! — приказал он.

— Ваш лер живет тут на первом этаже. В палатах. На двери — корона… Без номера. Вместе с ним молодой такой, совсем юный… Но я-то вижу, что это баба, только под мужчину рядится. А сегодня ночью пришли двое. Снежки… Серьезные. Они сказали, что, если кто про лера Эману-ила будет спрашивать, посылать их в двадцать первый номер… Вот… Я побоялся им перечить. А лер Эману-ил всегда был со мной добр и серебро давал.

— Кто в двадцать первом номере живет?

— Да никого там нет. Пустует он.

Фома видел, что сейчас старый привратник почти не врет, но и правды всей не говорит. Но в то же время Фома чувствовал, как убегает отпущенное ему время. Добиваться от Борна правдивого ответа было ненужной тратой времени. Он нагнулся и пальцем надавил точку на шее Борна. Тот закрыл глаза и уснул. Не убирая тела, Фома закрыл входную дверь на замок и осторожно поднялся из цоколя по невысокой лестнице в двадцать ступенек на первый этаж. Выглянул из-за угла. Дальше он увидел длинный пустой коридор, освещенный магическими светильниками, и красную шерстяную дорожку. Она хорошо поглощала звуки.

У двери с короной он остановился и прислушался. Было тихо. Он достал из сумки небольшой рог лорха и, приложив широким концом к двери, узкий вставил в ухо. За дверью слышались глухие голоса. Но разобрать, что говорили, он не смог. Убрав рог, Фома замер, размышляя над тем, как быть. Тяжелое предчувствие надвигающейся беды навалилось на него, как неподъемный груз. Он отчетливо понял, что, пока стоит здесь, там, за дверью, может случиться непоправимое. Фома вышел в «скрыт», активировал амулет защиты и рванул дверь на себя. Дверь оказалась не закрыта, и он, покачнувшись от неожиданности, с небольшой задержкой нырнул в прихожую. Это спасло ему жизнь. Электрический разряд ловушки сработал раньше. Перед его глазами вспыхнула шаровая молния и взорвалась. Упав на пол, Фома прокатился кубарем и, вскочив, оказался лицом к лицу со снежным эльфаром в дорогом, по человеческой моде, зеленом бархатном костюме в обтяжку. Эльфар, ослепленный вспышкой, часто моргал. Не раздумывая, Фома ударил эльфара пальцами в горло и ногой в пах. Как говорил учитель, защита остановит кинжал, но добрый удар в пах всегда пройдет. Так и случилось. Эльфар охнул и, свернувшись, повалился Фоме под ноги. Орк перепрыгнул через упавшего и устремился в комнату.