Не зная отдыха и сна

Поэтому тот, кто все это создал, раздал каждому соискателю по кусочку духовной власти, чтобы они не смогли разрушить, то что он создал. Пока я думал, два брата, Велес и Бортоломей, подхватили под руки и ноги Торна и потащили к пропасти. Я еле успел крикнуть:

— Стоять! Не шевелись!

И все замерли. Кто с поднятой рукой, кто с поднятой ногой.

— Вы что, олухи царя небесного, совсем сдурели? Родного брата в пропасть скинуть захотели?

— Так, командор, вы сами сказали: «Давай, Торн, мы тебя сбросим», — стал оправдываться Велес.

Торн, ни жив ни мертв, сидел у них на руках.

— Отпустите его! — приказал я и они, недолго думая, бросили брата на крутом склоне. Тот с воплем покатился вниз, и я едва успел схватить его за ногу. Так и вытащил из пропасти висящего вниз головой и… обмочившегося.

— Помнишь, я обещал, что отпущу тебя? Так вот, я тебя обманул! — переиначил я прикол Арнольда нашего Шварценеггера и засмеялся.

— Спасиб-бо, к-командор, — заикаясь, поблагодарил Торн.

— Стойте и ждите, — отпустив Торна, приказал я и подозрительно поглядел на смиренно стоявших Велеса и Бортоломея.

Специально они брата так бросили или нет? Но, не найдя на их лицах ухмылок, решил не заострять на инциденте внимания.

Я стоял у останков моста и размышлял: «Что хотел Творец? Соискатели знали, что если бросить в пропасть своего брата, то можно пройти. А что еще можно сделать?.. Они не знали… И я — тоже. Перепрыгнуть? Нет, не получится. Алеш упал в пропасть и очутился в зале с судьей. Может, надо просто прыгнуть в пропасть — и все? Набраться смелости и прыгнуть?»

Ничего другого мне в голову не приходило, а наше стояние у пропасти затягивалось.

«А что я теряю? — подумал я. — Здесь смерти нет. Это все знают».

Я повернулся к своему маленькому отряду, оглядел их, как мне казалось, жестким повелительным взглядом и сказал:

— Делай как я! — повернулся к пропасти, закрыл глаза и сделал шаг над бездной.

Планета Сивилла. Степь

Ганга, хлопотавшая у костра, вздрогнула и зло сплюнула в огонь.

— Что? — спросил Гради-ил. Он только что принес охапку хвороста и бросил рядом с костром.

Невеста милорда упрямо поджала губы.

— Этот… — Она подбирала слова. — Этот… наглый сквоч, мой мужчина, мой жених, опять пропал. Я никогда не выйду замуж, потому что он от меня бегает. Вот скажи, Гради-ил, я разве некрасивая?

Эльфар тяжело вздохнул. С орчанкой было непросто, она была необузданной, как ураган, и не умела подбирать слова. Ну как можно своего господина обзывать сквочем? А он такой терпеливый, все терпит и прощает. Орк бы давно снял с нее кожу и натянул на барабан за непослушание. А она вон жива и еще смеет ругаться.

— Ганга, милорд не маленький мальчик, он знает, что делает и где ему надлежит быть. Ждем его и отдыхаем.

— Нет, Гради-ил, ты как хочешь, а я пойду туда, где намечается война. Я должна быть рядом с этим… немальчиком, — зло и с необъяснимой горькой обидой в голосе проговорила она. — Ты со мной?

Гради-ил закатил глаза. Ну за что ему это наказание — следить за невестой милорда и хранить ее от опасностей?! Что он может, если она сама лезет в пасть к пещерному медведю? Не свяжешь же ее.

— Ганга, ты помнишь, что сказал милорд?.. — Гради-ил сделал последнюю попытку отговорить орчанку.

— Да что ты заладил: «Милорд, милорд». Если он милорд, то я милорда, и мое слово наравне с его словом.

— Нет никаких «милорд» женского рода, — ответил эльфар. — И твое слово ниже слова господина.

— Пусть будет так. — Ганга выпрямилась, встала во весь свой немалый рост и гордо посмотрела в глаза эльфара. — Но оно будет повыше твоего. И тебя слушаться я не обязана. Я ухожу.

Она подобрала свой походный мешок, нацепила пояс с мечом и взяла лук со стрелами. Бросила презрительный взгляд на Гради-ила и, решительно отвернувшись, широкими мужскими шагами зашагала прочь.

— Стой, Ганга! — крикнул ей вслед Гради-ил.

— Ты меня не остановишь, — не оборачиваясь, отозвалась орчанка.

— Да я не собираюсь. Давай лорхов возьмем.

Ганга остановилась и обернулась. На ее лице играла довольная улыбка. Она показала, кто тут главный.

Выехали они через час, собрав все необходимое в дорогу.

— Ты знаешь, куда ехать? — неспешно понукая верхового быка, спросил Гради-ил.

— Знаю. Я держала с ним связь. День пути.

— Что делать будем, если встретим орков, что пришли воевать против милорда? Такое ведь возможно?

— Возможно. Ты спрячешься. Я знаю, ты умеешь. А я неприкосновенна. Я небесная невеста. Никто не посмеет меня тронуть, чтобы не прогневить небесного отца.

Гради-ил помолчал, мысленно анализируя то, что сказала Ганга, и проворчал через пару ридок:

— Что-то в свете последних событий я в этом сомневаюсь, Ганга. Степь разделилась, и каждый считает себя последователем Отца, а других — еретиками.

— Это не важно, — беззаботно отмахнулась она.

В ее крови текла кровь орков, и, приняв решение, она, как весь этот народ, уже не сомневалась и не мучилась вопросами, правильно она поступила или нет.