Не зная отдыха и сна

«Ну, глупые есть в любом народе», — подумал Фома и запустил фаербол в орка. Шар с оглушительным треском взорвался, испугав большой вспышкой остальных разбойников. Орк обугленным чучелом улетел в сторону, а объятый пламенем лорх заревел, прыгнул и, сделав несколько неуклюжих шагов, упал на дорогу. Остальная банда тут же рассеялась.

Подъехав к Фоме, купец задумчиво на него посмотрел.

— А ты, значит, еще и маг, — не то утверждая, не то спрашивая, проговорил он. По его голосу разобрать было непонятно. Дальше он некоторое время ехал рядом молча. — А знаешь, клыкастый, — прервал молчание купец, — ты странный орк. Маленький, щуплый. Я все думал, почему твои соплеменники тебя слушаются. А теперь понимаю, почему…

— И почему?

— Потому что ты шаман, и, вполне может быть, ты тот орк, которого разыскивает стража.

— И кого стража разыскивает? — невозмутимо поинтересовался Фома.

— Худого невысокого орка, государственного преступника, сбежавшего из тюрьмы. Других таких маленьких и худых орков я пока не встречал. Но на преступника ты не тянешь и из тюрьмы вряд ли смог бы сбежать. Тут наши чиновники что-то напутали, да и с описанием тоже не все в порядке. Написали так, чтобы этого государственного преступника не нашли. Где это видано, чтобы орк был маленьким? — Купец подстегнул свою лошадь и поехал впереди Фомы.

Фома в раздумьях посмотрел ему вслед. Странный разговор. Что хотел сказать купец? А то, что он хотел ему донести нечто важное, Фома понял. Может быть, не один купец слышал информацию о государственном преступнике, может, и другие тоже слышали? И если купец будет молчать, то другие могут выдать его страже. Может, это наниматель хотел донести до ушей Фомы? Купец был прямым человеком, говорившим просто и ясно, но тут он закрутил такие обороты, что стоило задуматься. Если предположить, что кто-то хочет его сдать, то кто из каравана? И что с этим человеком делать? Убить? Надо на привале подслушать, что говорят в обозе.

Они ехали до вечера и остановились на привал в придорожном постоялом дворе. Фома незаметно в вечерней суете исчез и появился спустя время в зале, где вечеряли постояльцы. Был он под «скрытом», поэтому двигался хоть и осторожно, но без опаски. За отдельным столом сидели двое, сам купец и его приказчик. Сначала молча поглощали пищу, потом, когда принесли вина, приказчик, огладив бороду и отведя глаза в сторону, как бы невзначай спросил:

— А что, Играм, тебе наш орк не кажется странным?

— Странным? — Купец прищурился. — А почему ты спрашиваешь?

— Ну, по описанию он подходит… — Приказчик замялся. — Худой, маленький.

— Какой же он маленький? Он больше тебя, Прохор.

— Ну, может быть, он и больше меня, но по сравнению с другими орками он гораздо меньше их. Да и плата в пятьдесят золотых илиров весьма внушительная.

— Прохор, — налив себе вина и пригубив стакан, рассудительно отозвался купец. — Ты уже второй раз заводишь этот разговор. Тебе деньги в награду за поимку покоя не дают. Но я тебе так скажу. Если бы в описании было указано, что орк маленький по сравнению с другими орками, то он бы очень подходил под это описание. Но там просто сказано: орк маленький и худой. Этот же клыкастый — широкоплечий и сильный. Нет, он не подходит под описание преступника.

— Но там сказано, что он опасен и владеет магией.

Купец усмехнулся:

— И что? Все орки опасны, и многие владеют своей шаманской магией. Одним словом, дикари. И потом, ты думаешь, что сдашь его страже и получишь пятьдесят монет? Ты дожил, Прохор, до седой бороды, а ума не набрался.

— Почему это не набрался? — обиделся приказчик. — Вроде на слабоумие не жалуюсь.

— А потому, Прохор, что ты не понимаешь простой истины.

— Это какой такой простой истины?

— А такой. Начальник патруля заберет по твоему доносу этого орка и сам сдаст его властям. Он не захочет отдавать тебе такие деньжищи. А если выяснится, что орк не тот, его отпустят. Тогда он вернется, и считай, твои дни подошли к концу. Орки не прощают предательства.

— Да это я понимаю, но и ты не глуп и понимаешь, что другие думают так же, как и я. Они могут донести на орка, и тогда уже с тебя спросят, почему ты не донес о нем первым. Укрывал преступника? Значит, ты с ним в сговоре.

— Вот ты, Прохор, и проследи, чтобы никто языком не трепал, а то без жалованья оставлю. Подкинь им мысль, что они все равно не заработают, а неприятности наживут. Но когда придем в Грановерд и рассчитаемся с ним, можешь делать, что хочешь. А пока свои догадки держи при себе. — Купец посуровел. — Ты понял меня, Прохор?

Приказчик поперхнулся вином. Закашлялся. Из глаз его полились слезы.

Откашлявшись, он тихо произнес:

— Понял. А если жандармы спросят, почему раньше не сообщил патрулям?

— Скажешь, знал, что патруль заберет награду себе. Они поймут, — равнодушно отозвался купец. — Кроме того, скажешь, что боялся его. Он ведь колдун. Мог порчу навести.

Приказчик согласно закивал.