Не зови меня дурой

– Одевайся и проваливай, поняла? Больше я не хочу тебя здесь видеть. Никогда.

Она не ожидала такого поворота и с удивлением смотрела на меня.

Я встал с кровати, швырнул ей в лицо одежду и подошел к окну.

– Значит, говоришь, игра такая? Хорошо. Значит, так: если подойдет автобус – я тебя изнасилую, троллейбус – ты собираешь вещички и уматываешь.

Через пару секунд к остановке подъехал троллейбус.

– Все, иди домой. Тебе повезло. Она встала, оделась и ушла.

Я все еще смотрел в окно и думал о том, что натворил.

Думал долго, вспоминая все детали: ее взгляд, мимику, фразы, поцелуи, которые были настолько откровенными, что не могли быть фальшивыми.

К выходным у меня была готова теория, что игра, в которую она играет, на самом деле имеет место быть. И я даже готов в нее играть, только при условии, что я буду ведущим, а не она. Так я чувствовал себя не настолько униженным и мог удержать ситуацию под контролем. Так я мог ей доказать, что игра эта – настоящий бред.

Только тогда, когда она не получит конфету, которую минуту назад ей показывали, дразнили, обещали угостить, а потом спрятали за спину и не дали, объяснив тем, что автобус пришел на остановку раньше троллейбуса, она поймет, что это глупая и бестолковая игра.

На следующей неделе встреча должна была быть в среду. В школе я приложил все усилия, чтобы не смотреть на нее, и мне это удалось. Я шутил, заигрывал с другими одноклассницами и совершенно не замечал ее.

В среду ко мне домой она не пришла.

Я уже несколько раз проклинал себя за то, что так поступил, но в четверг получилось так, что в подъезд после школы мы зашли вместе. Она шла одной дорогой, я с одноклассниками – другой, но к подъезду пришли одновременно. Открыв дверь и кривляясь: «Только после вас, мадам», я пропустил ее вперед. Сверху были слышны шаги. Кто-то спускался вниз. Я рискнул:

– Если спускается человек женского пола – ты идешь ко мне. Мужчина – сексу не бывать.

Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, но кивнула.

– Здравствуйте, баба Тася, – поздоровался я с соседкой.

Мы пошли ко мне.

Она не раздевалась, чего-то ждала.

– Уговаривать надо? – спросил я, копируя ее интонацию.

Она стала медленно расстегивать пуговички на блузке.

Я подошел к окну.

– Значит, так. Предлагаю усовершенствовать твою игру. Сейчас подойдет маршрутка. Если первой выйдет женщина – ты будешь сверху. Выйдет мужчина – сверху буду я.

– А если ребенок?

– Тогда ты одеваешься и поднимаешься к себе на пятый этаж.

Я сразу очень пожалел о том, что придумал про ребенка, но назад дороги не было, оставалось только молиться, чтобы первым оказался взрослый человек.

Подъехала маршрутка, и мы уставились в окно. Первой вышла женщина.

Я разделся и лег на кровать. Ветта еще немного посмотрела в окно и стала стягивать с себя юбку. Она начала с поцелуев. И закончила ими. Уже давно получив удовлетворение, мы лежали и целовались.

Мне было очень хорошо с ней, совершенно не хотелось ее обижать, но и доказать ей, что ее игра – бред, очень хотелось.

– Хочешь еще? – спросил я.

Она ответила мне поцелуем и легла рядом, давая мне возможность побыть лидером. Я очень долго ее целовал, опускаясь все ниже и ниже. Она металась по постели, сжимала простыни, стонала, и когда я почувствовал, что еще чуть-чуть, и она взорвется, резко остановился и сказал:

– Как же я мог забыть про игру?

Она тяжело дышала и схватилась за меня руками.

– Ну, пожалуйста, еще, еще чуть-чуть, – простонала она.

Я вскочил с кровати и подошел к окну.

– Вот, как раз маршрутка подъехала. Говори быстрей! Ветта, быстрей!

– Женщина – да, мужчина – нет.

– Извини. Мужчина.

Она чертыхнулась, стукнула руками по кровати и крикнула:

– Ты издеваешься!

– Я? Издеваюсь? Ну что ты! Я только принял твою игру, а ты меня упрекаешь?

– Ты издеваешься, – повторила она. Я пожал плечами:

– Я просто пытаюсь играть в твою игру. И по правилам, заметь. Ничего не нарушаю. К чему обиды? В следующий раз, может, тебе повезет.

Сегодня я был победителем. Я чувствовал, что держу ситуацию под контролем, и был очень доволен собой.

В следующие несколько месяцев Ветта несколько раз пыталась взять инициативу в свои руки, но ей это не удавалось. Тогда она попыталась лечь на дно, делала вид, что я ей совершенно безразличен, несколько раз отказывалась и не приходила в назначенные дни, но потом срывалась и, когда получала свою порцию, радовалась как ребенок.

Один раз, когда игра опять не сложилась, она сказала:

– Я сегодня же пойду в гости к Сергею. Уж он мне точно не откажет, – и стала натягивать колготки.

– Ну что ж, – ответил я, – к Сергею так к Сергею. Значит, завтра мы с тобой не встречаемся. И на следующей неделе тоже. И вообще… Хорошо. Ты так решила. Пусть так будет.

Я знал, я был уверен на все сто процентов, что ни к какому Сергею она не пойдет, потому что она любила меня. Как кошка. Ловила каждый мой взгляд, каждый жест, наслаждалась каждой минутой, которую я с барского плеча дарил ей.

После этого ее не было месяц.