Неадекват

– Дорогая, меня все устраивает. Не успела сейчас – успеешь потом, – философски заметил Мако. – Но зато я быстро восстанавливаюсь.

– Развяжи меня, – раздраженно потребовала Аделия.

– У тебя есть выпить? – осведомился мужчина.

– Нет. Я не пью алкоголь. Есть чейси и туту-лайт.

– Я не люблю ваши гребаные колеса, – скривился Мако. – Куда катится этот трижды трахнутый мир?

Он снова начал гладить женщину. Краем глаза Аделия видела, что «орудие» ее бывшего кавалера снова приведено в боевую готовность.

– Ты псих, – она тихонько застонала, когда он снова лег на нее. – Но я тебя хочу, сволочь.

– Я всегда вспоминал тебя, – пыхтел Мако, начиная ритмично двигать бедрами. На кровать тихо запрыгнул кот, и он заметил его.

– Что, извращенец, нравится подсматривать?

Кот молча изучал Мако, и тому показалось, что круглые глазища животного излучают неподдельное презрение.

– Пошел отсюда, – бросил он, и кот, фыркнув, тихонько отступил назад. Некоторое время он, замерев, наблюдал за яичками Мако, которые вздрагивали в такт движениям, потом, присев, неожиданно прыгнул, вытягивая вперед лапы.

Мако заорал. Опустив голову, он посмотрел между ног, и, к своему ужасу, увидел проклятого кота, который с азартом пытался поймать растопыренными когтями его яйца.

– Пошел! Пошел на хер отсюда! – бешено сверкая глазами, рявкнул Мако. – Твою мать, Ади!

Он спрыгнул с кровати и уже хотел схватить за шкирку животное, но кот ловко отпрянул и, зашипев, ринулся к двери.

Аделия засмеялась.

Мако с ненавистью посмотрел на нее.

– В вашем доме все психи, – процедил он. – И люди, и коты. И, уверен, даже тараканы.

Он пощупал свою мошонку. Вроде все на месте.

– О, черт, – на глазах Аделии выступили слезы. – У меня есть игрушка с шариками… Тпруся, наверное, решил, что твои яички очень похожи на них… Ха-ха-ха! И у меня нет тараканов! Черт, черт!

– Перестань ржать, шлюха, – побагровел Мако, но Аделия не могла остановиться. У нее началась самая настоящая истерика, и оборвалась она только тогда, когда Мако ударил ее в лицо. Массивный перстень рассек губу женщины, выбив ей зуб. Аделия закашлялась, потрясенно глядя на него.

– Выплевывай. Ну, давай, – сказал он, подставляя мозолистую ладонь. – Я коллекционирую зубы шлюх. Ну?

– Я… гык… проглоти… ла, – поперхнувшись, едва выговорила она.

– Тогда придется выбить еще. Я не собираюсь ждать, когда тебе захочется освободить кишечник, – сказал Мако. Он снова уселся на Аделию. – Тебе очень идет, когда на тебе кровь. А еще я люблю читать на ваших блядских лицах панику. Мне нравится, когда вы боитесь. Я давно искал тебя. Параллельно охотясь на шлюх.

– Кост…

– Я Мако! – зарычал он. – Видела?

Он с силой ткнул толстым пальцем в свою массивную грудь. – И сегодня я сожру тебя!

Аделия застыла в ужасе. Целую минуту они смотрели друг на друга.

– Но прежде я хочу поговорить о своем брате.

Она испуганно моргнула.

– Ты ведь знала его? Когда я сел в тюрячку, ты стала шлюхой. Мой брат помогал тебе, как мог. И однажды ты переспала с ним. Так?

– Кос…

– Не Костя, сука. Нет тут Кости.

– Мако. Да, Мако. Ты все не так поня… – сбивчиво начала говорить Аделия, но он ее перебил:

– Не нужно ничего объяснять. Ты трахнулась с ним и потребовала денег. Он не дал – откуда они у него? Нищий студент, которого выгнали за плохие оценки. Он влюбился в тебя и написал мне об этом. А твои сутенеры отмудохали его до полусмерти за долги. Он умер в нашей квартире. Понимаешь, Ади? И никто о нем не вспомнил. Он умирал. И, наверное, звал тебя. И никто за ним не пришел. Он умер от голода и жажды! Бутылка воды уже тогда стоила как телевизор или ноутбук! Мой дом разграбили, а тело брата даже не похоронили! Ты меня слышишь? Я пришел домой и увидел на кухне его труп!! Он сдох, и крысы сожрали его нос!

Мако вдруг наклонился, раздалось резкое «вжжжиг!», после чего он навис над ней, держа в руках нечто яйцеобразное, дурно пахнущее, и с этого коричневатого предмета что-то сыпалось, как труха с прогнившего дерева.

– Скажи привет Коленьке, – прошипел он.

Аделия завизжала, чувствуя, что безумец снова внутри нее. Мертвое лицо, болтающееся перед ней, буравило ее своими пустыми глазницами.

– Как тебе это?! – кричал Мако. Он сжал шею Аделии, тыча другой рукой ей в лицо оторванной головой брата. – Он был единственный, кто у меня остался! И он полюбил тебя! Проси у него прощения! Ну же! Целуй его!

Размахнувшись, он с силой впечатал голову в лицо Аделии, и та истошно закричала. Ее тело конвульсивно затрепетало.

Внезапно она крепко зажмурилась, ее окровавленные губы сжались.

Мако непонимающе смотрел на низ живота. Туда, где постепенно, словно росток, зрела боль. Чудовищная боль, стальным кольцом все плотнее и плотнее сдавливая его «младшего брата».

– Ади?

Голос прозвучал робко и едва слышно.

(Она сдохла).

– Ади.

Пальцы разжались, и голова Коленьки, которому на момент смерти только исполнилось двадцать один, покатилась по полу.

– Мне больно, – выдохнул он.