Неадекватная няня (СИ)

— Нет. После произошедшего в саду ты стала моей единственной женщиной, которую ни с кем делить я не намерен! Поняла? — Целую её висок, рвано втягивая аромат Аси. — Хочу знать, что ты только моя! Уничтожу любого, кто посмеет к тебе приблизиться…

Ася

Дима обнимал меня, будто маленькую, беззащитную девочку, обжигая горячим дыханием щёку. Нежно поглаживал неприкрытую кожу плеча, поднимался вверх по шее к уху, зарывался тонкими пальцами в гуще влажных волос и массировал висок круговыми движениями, дополнительно успокаивая любимым бархатным голосом. Его не нужно просить об этом. Он словно знает, чего я хочу, как мне нравится, от чего я расслабляюсь и замедляю быстрые вдохи-выдохи. Прикрываю глаза от удовольствия и слезы сами наворачиваются от блаженного состояния, в которое меня погружает любимый мужчина. Сердце начинает больно щемить и разрываться между ним и Сашей. Сколько раз повторил мне «моя», но от этого легче не становится. Почему он так категоричен в своих решениях? Неужели для него не существует никаких компромиссов? Не могу назвать Дмитрия эгоистом, он слишком добр ко мне, но отрицание любви к чужим детям меня убивает. Вжимаюсь сильнее спиной в его грудь, цепляюсь пальцами в запястье на котором находятся дорогие часы и, не сдержав тяжёлые слёзы, увлажняю ими манжет белоснежной рубашки с блеснувшей запонкой. Мне так хочется поделиться с ним хотя бы маленькой искрой своей любви к Сашке, но разве ему это нужно?

— Дима?

— Ш-ш-шь… помолчи немного, успокойся. Ты меня примешь за идиота, можешь назвать ненормальным, но я попрошу Катю помочь тебе собрать твои личные вещи. Ты переезжаешь из лофта в мой дом.

— О, Боже, ты всё-таки вычислил мою съёмную квартиру?

— После нашего эффектного знакомства я тебя искал, Настюш. Ты крепко врезалась в мою память, девочка.

— Бита в твою память, вернее в голову, тоже крепко врезалась? Ты действительно рехнулся, Дима, если видишь в моём переезде правильное решение. Слишком торопишь события. Я не могу удовлетворить твоё требование.

Эмоции захлёстывают меня и я не в силах сдержать их порыв, начинаю всхлипывать, вот-вот разревусь. В горле безжалостно давит ком. Зачем он так со мной? Зачем все эти красивые слова? Лучше бы ненавидел меня…

— Это просьба, Ася, никакое не требование, но могу и потребовать если ты будешь спорить со мной и сопротивляться.

Хочу прыгать от радости. Казалось бы всё складывается, как нельзя лучше, но прекрасный полет чувств обрывает одно весомое «Но!». Я уже не могу свободно управлять своей жизнью как хочу, у меня есть обязательства и я не вправе ими пренебречь.

— Не могу… прости, Дима. Тебе лучше найти другую няню для Ильи. Я не могу здесь больше находиться. Невыносимо… разрываться на два полюса.

Не верится, что я это сказала.

— Кто такой Александр? — упрямый мужчина не собирается сдаваться, ещё больше загоняя меня в угол отчаяния. — Ася… чтобы ты сейчас не думала обо мне, я не отступлюсь и не отпущу, пока не узнаю правду от тебя лично. Не вынуждай меня самому копаться в твоей жизни. Не усложняй задачу, милая. Назад дороги нет. Слышишь меня?

Меня разрывает на части его откровенность. Проникновенный голос Дмитрия вынимает сердце из груди и режет пополам, так безжалостно, так точно, что если положить обе половинки на чашу весов — стрелка не сдвинется ни в одну сторону, так и будет стоять посередине!

— Он мой сын! — не выдерживаю жестокую пытку и вскрикиваю, чтобы выплеснуть из груди всю накопившуюся боль, всю злость, в первую очередь на себя, за то, что не смогла смолчать, что позволила влезть мне в душу и затронуть наболевшие раны. Реву, судорожно вздрагивая всем телом, прижимаясь к нему в поисках защиты и понимания. — Мальчик, которого люблю больше жизни. Мой ребёнок! Он не моя плоть и кровь, Дима! Он — моя душа! Но ты ведь не поймёшь? Для тебя все это чуждо. И если ты уверен, что я выберу беззаботную и счастливую жизнь с тобой, что предпочту ему тебя ты ошибаешься! Пусти! Пусти… меня… прошу…

Хриплю, задыхаясь. В глазах темнеет. Кажется, на груди лежит тяжёлый булыжник, давит с такой силой, что всю грудину ломит от боли. Мне хочется разорвать на себе кожу, расцарапать ему лицо, вырваться из этих оков, что так сильно меня сжимают, покачивая.

— И не подумаю! — повысив голос, грубовато рыкнул на меня. Сурово сощурился, и обхватив мой подбородок, ощутимо надавливая цепкими пальцами, заставил прийти в себя, повернуть голову и посмотреть ему в глаза. Между тёмных бровей пролегла глубокая складка. В глазах блестел гнев. — Прекрати истерику, Ася! Успокойся!

— Н-н-не… м-м-могу… у меня нет времени на любовь. Мне нужно в город сегодня и завтра тоже. Буду решать свои проблемы.

— Никуда ты не поедешь! У тебя больше нет своих проблем! Я свихнусь, разгадывая твои ребусы.

Дима посмотрел на часы и молча, прижимая меня к себе одной рукой, потянулся другой собирать запчасти от моей мобилки. Вставил батарею, закрыл крышку и включил телефон.

— Назови пароль!