Читаем Неандертальцы: какими они были, и почему их не стало полностью

Рис. 9. Нижняя челюсть современного человека (А) в сравнении с нижней челюстью неандертальца (Б) из пещеры Амуд в Израиле (по Tattersall 1995). Цифрами показаны основные особенности, свойственные неандертальцам: 1 — ретромолярный пробел, т. е пустое пространство между последним коренным зубом и восходящей ветвью челюсти, 2 — слабое развитие, или, чаще, полное отсутствие подбородочного выступа (на челюсти из Амуд он выражен лучше, чем на подавляющем большинстве других неандертальских челюстей), 3 — подбородочное отверстие находится не под предкоренными зубами, как у современных людей, а под первым коренным зубом, 4 — вырезка на верхнем конце восходящей ветви неглубокая и асимметричная, а мыщелковый (задний) отросток ветви ниже венечного (переднего).


В заключение о зубах. Коренные зубы у неандертальцев меньше, чем у других гоминид, за исключением гомо сапиенс, а резцы, наоборот, крупнее, чем у предшественников и гораздо крупнее, чем у людей современного анатомического типа. Кроме того, на их молярах и премолярах гораздо чаще, чем на наших, фиксируется тавродонтизм, т. е. сращивание корней и увеличенный объем внутренней полости (рис. 10). На передних зубах, особенно, находящихся в верхней челюсти, столь же часто фиксируется такой своеобразный признак, как лопатообразность (рис. 11).

Рис. 10. Вверху — схематическое изображение нормального (1) и тавродонтного (2) зубов (по А. А. Зубову 1966). Внизу — тавродонтные зубы неандертальцев из Крапины (по Klein 1989).

Рис. 11. Левый клык и четыре резца верхней челюсти из Крапины в лингвальной проекции (т. е. со стороны языка). Их боковые края загибаются назад и внутрь, что придает зубам лопатообразную форму, характерную для неандертальцев, а также для Homo erectus и части современного коренного населения Восточной Азии и Америки (по Klein 1989).


Еще одна черта, которую нередко отмечают, описывая передние зубы неандертальцев, характеризует уже не столько их анатомию, сколько поведение. Верхние концы резцов и клыков у них бывают сильно сточены со стороны губ, что придает им скошенную в профиль форму. Такой характер износа обычно интерпретируется как следствие постоянного использования зубов в качестве орудия — например, тисков — при обработке разных материалов. Некоторые авторы даже рассматривают это как показатель низкого уровня неандертальской культуры, как следствие нехватки инструментов, которые могли бы заменить телесные органы. Однако как быть в таком случае с аналогичным поведением у современных людей (признаюсь, сам когда-то открывал зубами бутылки с пивом), не говоря уже об охотниках-собирателях недавнего прошлого? Аборигены Австралии, например, так те иногда даже каменные орудия с помощью зубов обрабатывали!

Перейдем теперь к посткраниальному скелету (табл. 2). Он изучен несколько хуже, чем череп, и реже становился объектом сравнительного анализа, но все же о существовании целого ряда отличий от скелета гомо сапиенс можно говорить вполне уверенно.

Таблица 2. Основные различия в анатомии посткраниального скелета между неандертальцами и современными людьми

Кости неандертальских конечностей, и верхних, и нижних, выделяются, прежде всего, большей толщиной стенок и большей рельефностью поверхности, связанной с лучшей выраженностью участков крепления мускулов. Кроме того, бедренная и лучевая кости слегка изогнуты, а первая из них при этом отличается от бедра гомо сапиенс еще и более округлым сечением, что является следствием отсутствия гребня («пилястра») на ее задней поверхности (рис. 12). Угол между телом и шейкой бедренной кости у неандертальцев несколько меньше, чем у современных людей. Своеобразие посткраниального скелета проявляется не только в морфологии отдельных его сегментов, но и в пропорциях тела и конечностей. Во-первых, у неандертальцев руки и ноги несколько укорочены по сравнению с туловищем. Во-вторых, соотношение длины локтевой и плечевой костей (так называемый брахиальный индекс), равно как и отношение длины берцовых костей к длине бедра (круральный индекс) у них заметно меньше, чем у подавляющего большинства нынешних жителей Земли, исключая коренное население наиболее высокоширотных районов (см. рис. 20).

Рис. 12. А — бедренная кость неандертальца (слева) и современного человека (справа); Б — сечение средней части бедренной кости неандертальцев (слева) и гомо сапиенс середины верхнего палеолита (справа). По Trinkaus 1997.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука
Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции
Логика случая. О природе и происхождении биологической эволюции

В этой амбициозной книге Евгений Кунин освещает переплетение случайного и закономерного, лежащих в основе самой сути жизни. В попытке достичь более глубокого понимания взаимного влияния случайности и необходимости, двигающих вперед биологическую эволюцию, Кунин сводит воедино новые данные и концепции, намечая при этом дорогу, ведущую за пределы синтетической теории эво люции. Он интерпретирует эволюцию как стохастический процесс, основанный на заранее непредвиденных обстоятельствах, ограниченный необходимостью поддержки клеточной организации и направляемый процессом адаптации. Для поддержки своих выводов он объединяет между собой множество концептуальных идей: сравнительную геномику, проливающую свет на предковые формы; новое понимание шаблонов, способов и непредсказуемости процесса эволюции; достижения в изучении экспрессии генов, распространенности белков и других фенотипических молекулярных характеристик; применение методов статистической физики для изучения генов и геномов и новый взгляд на вероятность самопроизвольного появления жизни, порождаемый современной космологией.Логика случая демонстрирует, что то понимание эволюции, которое было выработано наукой XX века, является устаревшим и неполным, и обрисовывает фундаментально новый подход – вызывающий, иногда противоречивый, но всегда основанный на твердых научных знаниях.

Евгений Викторович Кунин

Биология, биофизика, биохимия