Неаполитанская кошка

— Это уникальное вещество, ускоряющее регенерацию ткани человеческих органов, кожи. Мы с Аликом понимали, что никто, ни один человек в России не поверит в наше изобретение, а если кто и поверит, то повторится история, как с «Альфой». Нам нужно было время и средства, чтобы довести работу до конца, чтобы провести сложнейшие биохимические опыты. У нас была своя маленькая лаборатория, но «Z-regeneratur» — это сложнейший препарат, и нам потребовалось бы огромное количество мышей и других животных, чтобы проводить наши опыты. Плюс штат сотрудников! Словом, без помощи государства мы бы не осилили покупку дорогостоящего оборудования, мы бы точно не справились. Но и отдавать наше изобретение тем, кому мы не доверяли, мы не могли.

— И тогда вы продались иностранцам, да?

Я и не знала, как мне реагировать на услышанное. Или сопереживать, делать вид, что я все понимаю, или же искренне возмущаться тем, что мой муж продался американцам или кому-то еще. И что теперь, вместо того чтобы быстро заживали раны наших русских больных… Ох, да мне даже думать об этом было больно!

— Нет, мы решили приостановить наши опыты до тех пор, пока выйдем на людей, которые реально, всерьез и здесь, у нас, заинтересуются нашим проектом. Понимаешь, Зоя, есть такие службы, о которых нам практически ничего не известно, но которые занимаются исследовательской работой в сфере, скажем, сверхъестественных способностей человека. Вот только специалистам такого уровня мы могли бы довериться, чтобы выйти на нужных и влиятельных людей в правительстве и получить возможность спокойно работать именно здесь, в России.

— Алекс… нет…

— Да, Зоя… Другого способа не было.

— Но ты же обещал мне, что не будешь этим заниматься. Это очень опасно…

Вопросов было так много, что у меня закружилась голова, я не знала, с чего начать.

— Так что произошло там, в лесу, где мы были вдвоем?

— Ты уснула, а я… словом, я поднялся довольно высоко и зацепился за какой-то провод, это была ловушка, меня поймали, как муху, усыпили и увезли в неизвестную мне страну, где все говорили по-английски. Они изучали меня, проводили разные эксперименты, обещая при этом, что не тронут тебя, что было для меня самым важным, а потом… А потом меня стали показывать на закрытых сеансах в Лондоне. Меня привозили в какие-то богатые дома, где собиралось общество, и там я показывал, что умею. Когда они поняли, что самым главным для меня является твоя безопасность и что я никуда от них не денусь, они предоставили мне относительную свободу, и я мог ходить по улицам, театрам, ресторанам…

— Так вот когда ты столкнулся к Гольдманом… Он узнал тебя, ты вошел в кафе…

— Да, я так испугался, что почти убежал… Мне казалось, что я изменился, ведь время шло, я стал почти седым, да и шляпа, надвинутая на глаза, как-то спасет меня от узнавания. И надо же было твоему Гольдману появиться в том самом лондонском кафе, где я обычно пью кофе!

— А как ты оказался в Италии?

— Понимаешь, сначала, первые годы, я требовал, чтобы мне присылали видеоотчет о том, как ты живешь, что ты жива и здорова. А потом этих отчетов становилось все меньше и меньше, между тем как сеансы с моим участием переместились в Европу, и я знал, что мои похитители собираются отправиться со мной в Америку. И тогда я рискнул, сказал, что все, больше не могу, силы мои иссякли… Что во мне что-то сломалось. Что мне нужен отдых, что я чувствую в себе потребность рисовать. И что хочу жить в Неаполе. Я на самом деле тогда устал и чувствовал себя бессильным.

— И они пошли тебе навстречу?

— Да, они поверили мне, что мой дар ко мне вернется, просто мне нужно отдохнуть. Я поселился в доме, который оборудовал под мастерскую, и рисовал какие-то дурацкие пейзажи просто так, для отвода глаз… Соседи называли меня Дино. Я быстро выучил язык и жил надеждой, что рано или поздно Алик поможет мне вернуться домой.

— Он все знал?

— Да, связь с ним была уже моим условием, без которого я не стал бы работать. Алик был частью моей жизни, он присматривал за тобой, продолжал заниматься нашим общим делом и искал людей, которые заинтересовались бы мной так же, как те господа, что меня похитили.

— А те деньги, что он подкидывал мне в почтовый ящик?

— Это дивиденды от продажи «Alfa-sanguinis-1», самого нашего первого препарата, формулу которого мы продали одной немецкой фармацевтической компании.

— Значит, ты все это время присматривал за мной? Меня снимали на видео?

— Я должен был видеть тебя, это придавало мне сил.

— А разве Алик не мог вот просто взять и рассказать мне всю правду? Успокоить меня?