Неавторизованная автобиография

Нам пришлось готовить иракские записи в атмосфере некоторой истерии, вызванной последствиями предыдущих сливов. Как я уже сказал, наши партнеры из газет трудились вяло, и их слегка потряс масштаб реакции на нашу предыдущую работу. Я уже видел такую ситуацию в СМИ: они жаждут больших новостей, но не способны справиться с общим напряжением, к которому приводят их действия. В основном журналисты — обычные парни, представители среднего класса; им хочется пойти домой к жене, обсудить будущую школу своих детей, а тут вдруг в их жизнь врывается слежка и даже судебное преследование. Большинство из них не готовы к подобным испытаниям просто в силу своего характера, поэтому и не способны справиться с новыми для них обстоятельствами. Однако иракские материалы были невероятно важны, и мне пришлось выдержать настоящую битву — особенно после шведских «сексуальных обвинений», — чтобы призвать партнеров к соблюдению обязательств и поддержанию своей репутации. Я уже видел признаки того, что им не хочется эти обязательства соблюдать. WikiLeaks начал готовить совместную пресс-конференцию, на которой мы должны были представить новые материалы. Мы пригласили к участию организацию «Бюро журналистских расследований», сотрудники которой тоже нервничали, а также участников проекта «Подсчет убитых в Ираке» и многих других, в том числе наших медиапартнеров. Колокольчик предупредительно звякнул — с предательством зачастую приходит не изумление, а узнавание, — когда журналист отдела новостей Guardian сообщил моей помощнице Саре Харрисон, что газета не хочет, чтобы ее представляли в качестве нашего партнера. Он попросил не размещать логотип Guardian на плакате, который мы хотели повесить на задней стене зала, за президиумом. Он добавил, что сам придет на мероприятие, но только как рядовой журналист.

Колокольчик уже не звякал, а звонил, настойчиво предупреждая: вот он, поджав хвост, заявляет, будто забрался на колокольню лишь для того, чтобы получше разглядеть идущего по улице человека. Журналист предупредил нас, что у New York Times и Der Spiegel аналогичное мнение: никаких логотипов, никаких «партнеров». Мы арендовали отель Riverbank неподалеку от моста Воксхолл в Лондоне, туда пришли сотни журналистов. Я привез из Штатов Дэниела Эллсберга, который сел вместе со мной в президиуме. Мы изложили информацию, а после этого дали кучу интервью. Несмотря на множество поводов для раздражения, которые по-настоящему взбесили нас лишь позже, мы подошли к публикации иракских документов с такой тщательностью, на которую были способны только мы. Нам казалось очень важным привлечь неправительственную организацию, поэтому как нельзя кстати оказалось внимание, проявленное к нам создателями «Подсчета убитых в Ираке», они с самого начала войны поразительно тщательно изучали жертвы среди мирного населения и выступали, опираясь на моральные принципы. Эти ребята помогли нам с автоматической системой редактуры для 400 тысяч документов. Правильным решением было также привлечь Le Monde, поскольку Франция в 2003 году отказалась от участия в этой войне и в результате пострадала. Сотрудничала с нами и испанская ежедневная газета El País. «Бюро журналистских расследований» из Лондона помогло нам подготовить документальные фильмы об иракских архивах для Channel 4 и «Аль-Джазиры». Мы и наши новые партнеры понимали: наши документы подкрепят общественное мнение, что война в Ираке — это катастрофа и угроза открытости. Американцы уже стали покидать Ирак, а многие западные страны вывели оттуда своих солдат годом ранее, и это открыло неправительственным организациям вроде «Репортеров без границ», «Международной амнистии» и хельсинкской группе «На страже прав человека» (Human Rights Watch) возможность изучать материалы и уже начать делать выводы на их основе.

Документы эти состояли из докладов американских солдат в Ираке о любых инцидентах, которые они считали достойными внимания. Там были все подробности: точное место, время, участвовавшие в инциденте подразделения, число убитых, раненых и задержанных, статус жертв — американских солдат, участников союзных сил, иракских войск, повстанцев, гражданских. Короче говоря, это была самая значительная и детализированная история войны — и не только иракской, а войны вообще.

Благодаря иракскому архиву были видны все проблемы войны как на уровне поминутных полевых отчетов, так и в целом, на уровне общей картины. Просматривая документы вместе с нашими партнерами-правозащитниками, мы обнаружили 15 тысяч жертв среди местного населения, о которых раньше никогда не сообщалось. Современная война — это не доведенные до совершенства, представляющие чудо новейших технологий орудия сверхъестественной точности. Пентагон усиленно стремится заставить нас всех поверить в эту сказку. Нет, современная война — все то же традиционное месиво крови, средоточие трагедий и несправедливости. Самолет-беспилотник можно очень точно навести на любой дом, но он не способен проверить, кто там внутри или кто только что вернулся из школы.