Небеса

А куда же направились Айви и Гэбриэл? Может, расправят крылья и взлетят? Я присела на корточки и выглянула наружу через замочную скважину. Брат и сестра, держась за руки, скрылись в зарослях деревьев. В просветах между кривыми стволами воздух замерцал, а потом два ослепительно-белых луча рванулись в небо и исчезли в плотном облаке. Но я все-таки различала брата и сестру: они уподобились крошечным точкам, похожим на светлячков. Еще мгновение — они растаяли в воздухе. Я поднялась и прижалась спиной к стене, чувствуя себя слабой и уязвимой. Мне казалось, что на доме уже висит громадная неоновая вывеска с нашими именами.

Глава 3 Люди в черном

У меня закружилась голова, и я плюхнулась в кресло у камина. Ощущение было такое, будто мои нервные окончания поджарились. К горлу подкатила тошнота. Вдобавок у меня стучали зубы, я не могла унять дрожь. Ксавье отвлекся от мрачных раздумий и посмотрел на меня так, будто только что вспомнил о моем присутствии. Потом кинулся ко мне.

— Как ты, Бет?

— Нормально.

— Вряд ли.

— Все будет хорошо, — сказала я и мысленно повторила эти слова, будто мантру.

— Гэбриэл и Айви вечно строят мрачные прогнозы, — пытаясь разыграть оптимизм, заметил Ксавье.

Я резко выпрямилась, услышав шуршание листвы за окнами. Даже негромкое тиканье старинных часов на каминной полке звучало зловеще.

— Бет, — Ксавье прикоснулся к моему лбу тыльной стороной ладони. — Успокойся, иначе ты заболеешь.

— Почему все обернулось так ужасно! — воскликнула я. — Мы сейчас должны были уехать на медовый месяц. А мы заперты в глуши, и кто-то — или что-то — на нас охотится.

— Иди ко мне, — Ксавье сел на край кресла и прижал мою голову к своей груди. — Детка… Ты побывала в аду и вернулась! Ты выжила. Слишком много раз ты видела, как умирают твои друзья, но сама чудом уцелела. Ты бесстрашная, храбрая… Разве ты не знаешь, какая ты сильная… какие сильные мы с тобой?

Я прильнула щекой к накрахмаленной школьной рубашке Ксавье. Стук его сердца и знакомый древесный запах парфюма угомонили меня. Однако мои эмоции метались из одной крайности в другую. Они прыгали, как баскетбольный мяч: вверх-вниз, вверх-вниз…

— Ксавье, — прошептала я. — Пусть против нас ополчится вселенная, мне все равно…

Мы долго сидели и смотрели, как меркнет дневной свет в щелке под дверью. Внешне мы, наверное, казались умиротворенной и безмятежной парой, но на самом деле мы готовились к новому сражению, к очередной битве за нашу любовь.

Наверное, такова наша судьба. Но неужели она не может проявить к нам благосклонность хотя бы на краткий период времени?

Первые дни, проведенные нами в «Ивовом приюте», стали для меня самыми тревожными. Час проходил за часом, а мы томились в тесном домике. Будь все иначе, я бы мечтала о том, чтобы укрыться в таком месте с Ксавье. Мы бы готовили горячий шоколад и нежились перед горящим камином вдали от цивилизации. А теперь мы мечтали вернуться обратно и покинуть нашу сюрреалистическую тюрьму. Слишком много вопросов оставалось без ответа, и поэтому мы не получали удовольствия ни от идиллической бревенчатой хижины, ни от живописных окрестностей.

«Ивовый приют» прятался за стеной деревьев. Пологая крыша, уютное крыльцо. Окна, занавешенные шторами из набивного английского ситца. В гостиной стояли пухлые диванчики с клетчатой обивкой, перед камином — плетеная корзина с дровами. К гостиной примыкала кухня: к потолочной балке над плитой были приделаны длинные крюки с разнообразной медной утварью. В ванной комнате красовалась чугунная ванна, обои пестрели рисунком в виде маргариток. На второй этаж мы поднимались по узкой лестнице. В мезонине находилась широченная кровать с балдахином и пледом. За окошком можно было разглядеть затянутые дымкой верхушки деревьев.

Но для нас не существовало никаких красот природы. Романтическое гнездышко лишь угнетало нас.

Мы с Ксавье устроились рядышком на диване, накрытом льняным чехлом. Я догадывалась, о чем он думает. Он до сих пор винил себя за то, что мы оказались в таком ужасном положении. Ксавье встретился со мной взглядом и поморщился, безмолвно прося у меня прощения. Но ему не стоило переживать. Я ни о чем не жалела.

— Прекрати, — твердо произнесла я.

— Это была моя идея, — пробормотал он униженно.

— Наша, Ксавье, — поправила его я. — Долой угрызения совести! Я, между прочим, стала твоей женой. И если надо драться — я согласна.

— Ты превращаешься в маленького солдатика, да? — улыбнулся Ксавье.

— Не ты ли говорил: «Марш вперед или марш домой»?

— Я же футбол имел в виду, — возразил Ксавье.

— В принципе, все происходящее можно описать, как игру, — отозвалась я. — Победить и быть вместе… вот наша задача, и в данный момент мы играем против очень сильной команды.

— А мы сумеем их одолеть? — шептал он, убрав мне за ухо выбившуюся прядку.

Его прикосновение согрело меня и заставило забыть о проблемах.

— Конечно, — ответила я и закрыла глаза. — У них нет ни малейшего шанса.