Небеса чистого пламени

Механики очень любили заглядывать в один маленький, но весьма полезный магазинчик, который и заметить-то было сложно: он как-то приютился между больших имперских домов с их навороченными механическими дверными замками и трубами, из которых вверх валил пар от внутренних механизмов, поддерживающих все самые модные причуды — от автоматических часов до задвижек на дверях.

А этот магазинчик выглядел пигмеем на фоне голиафов, но все знатоки своего дела уже выучили сюда дорогу — потому что отличные цены, высокое качество и готовый поторговаться хозяин из века в век делают свое дело.

К тому же, в моде были маленькие механические аэропланы и другие механизмы, наборов для сборки которых тут на полках ютилось множество.

Ладно, если говорить на чистоту — это и был магазинчик для миниатюрных моделек, что вполне объясняло размер самого здания. Все остальное продавалось здесь… подпольно. Но в контрабанде уже никто не видел ничего плохо, если товар был законным — за так называемый «песок Сета», наркотик цвета куркумы, в бараний рог скручивали безжалостно, потому что эта дрянь вызывала такие галлюцинации, что от них можно было избавиться единственным способом — избавившись попутно от жизни. Хотя особо верующие считали, что «песок Сета» — способ по-настоящему пообщаться с богами.

Но господин Шпендель, хозяин магазинчика, был человеком честным, и подпольно торговал только горючими смесями для дирижаблей, моторным маслом и запчастями.

Он стоял и протирал одну из бесконечных моделек, когда зазвенел дверной колокольчик. Обычно Шпендель сразу считывал, за чем пришел к нему человек: за моделькой или подпольным товаром, но сейчас, взглянув на вошедшего, хозяин замялся — сперва из-за щетины, которая выглядела, будто бы вросшая в подбородок тень, а потом взгляд Шпенделя упал на руки вошедшего.

И вот тут торговец вздрогнул, чуть не выронив модельку.

Без сомнения, это были руки анубисата — иссохшие словно колючие и ломаные ветки полумертвого дерева, с выпирающими костями и раздутыми фиолетовыми венами, часть из которых, конечно, оказались порезаны. Большинству богов уже не приносили жертв, не считая фруктов, масел и хмельных напитков, но те, кто верили Анубису, играли со смертью, колыхали ее черное полотно и верили, что единственная верная, соразмерная жертва — их, анубисатов, кровь.

— Ээээм, доброго вам дня, сэр. Что бы вы желали приобрести в моей скромной лавке?

Вошедший посмотрел Шпенделю глаза в глаза — хозяин магазинчика даже отшатнулся, различив цвет глаза гостя. И ладно бы они оказались просто насыщенно-черными, как бездонные озера, это полбеды — но они напоминали раскаленный вулканический камень с мерцающим, но угасающим в центре огоньком.

— Нет нужды юлить, — вздохнул мужчина. — Мне рекомендовали вас как очень чуткого человека, который с первого взгляда определяет, за чем к нему пришли.

— Сегодня я… эм… встал не с той ноги, — сказал Шпендель и прочистил горло.

— Нет, вы просто увидели, что я — анубисат, — подловил гость в потертом коричневом цилиндре. — Бывший.

От этого замечания у хозяина магазинчика как камень с души упал.

— Похоже, я прихожу в себя. Я так понимаю, что вы пришли уж точно не за модельками.

— Мне нужно машинное масло, — сухо сказал мужчина, вплотную подойдя к прилавку.

— О, сколько угодно! — заулыбался Шпендель, отчего его лицо — и так не особо гармоничное — превратилось вообще в какой-то сырой глиняный слепок руки скульптора-шизофреника.

— Вы не выслушали, сколько, — одернул мужчина.

— Я же говорю, сколько угодно…

И тогда вошедший анубисат назвал количество.

— Осирис меня дери… Зачем вам столько?

— Нужно, просто нужно. Как вы там сказали: сколько угодно?

Шпендель нахмурился, что-то проворчал под нос, но ответил:

— Найдем.

Когда они рассчитались — гость доплатил за перевозку и попросил сделать это «как можно скорее», намекнув, что вместо него товар примут другие, — Шпендель, довольный выручкой и щедрыми чаевыми, которых незнакомец оставил чересчур много, хотел было скрыться где-то за ширмой, отделявшей магазинчик от складского помещения. Но гость сказал:

— Алистер Пламень.

— Что-то? — не понял хозяин магазина.

— Алистер Пламень. Я забыл представиться.

— О, ну, гхм, очень приятно, господин Алистер.

— Запомните это имя, — хмыкнул незнакомец и вышел вон.

Эта часть разговора Шпенделю совсем не понравилась, но он рассудил верно: в конце концов, какое ему дело до странностей клиентов, которые платят за товар, да тем более — сверх цены? Пусть хоть именами богов называются и просят их запомнить, у кого ж ныне с головой не все в порядке.

Но внутри у торговца все равно что-то кольнуло.

А Алистер Пламень, пытаясь укутаться в тенях домов, проговорил про себя:

— Запомните это имя, потому что оно толкнет вас на новые свершения и разожжет все, что потухло.

Уголек в странно-красивых глазах мужчины, казалось, самую малость, но угас.

* * *

Изумрудные тени клубились над Невой, над рекой с холодными и серыми водами, которые неумолимо текли вперед, огибая набережные и наполняя теплый воздух живительной прохладой.