Небеса любви

Лили выпрямилась и шумно выдохнула. Спина ныла и болела, а на костяшках пальцев кожа потрескалась. Она бросила мокрую одежду в корзину и понесла развешивать на веревках, протянутых на заднем дворе. И еще этот негодяй насмехался над ней, когда впервые увидел результат ее трудов. «О, дорогая герцогиня, – сказал он, – я думаю, вам надо кое-чему поучиться. Послушайте, если вы повесите рубашки рукавами вниз, а не так, как сейчас, они потом будут выглядеть куда приличнее и вам придется меньше махать утюгом. – Он показал ей, как надо вешать белье. – То же правило применимо к вашим юбкам и нижнему белью. И еще – смотрите: одной прищепкой можно зацепить сразу две вещи, если повесить их вот так, рядышком…» Ей тогда ужасно захотелось подвесить сушиться его самого!

И еще был случай, когда муж застал ее стоявшей на четвереньках перед цыпленком, которого он принес домой. Слава богу, негодяй сам его ощипал, но как разрубить цыпленка на маленькие аккуратные кусочки, – этого Лили не знала. Немного подумав, она взялась за топор – и едва не покалечилась! Негодяй же хохотал до колик в животе! Но что же его так развеселило? Ей-то самой хотелось плакать, а не смеяться. Она и плакала. Плакала утром, стирая белье. Плакала, когда полола огород. Плакала, делая уборку в доме. И плакала, когда засыпала вечером и просыпалась утром. Только во сне она не плакала. Спала же крепко; и ей часто снились красивые сны. Но, открыв утром глаза, Лили вновь оказывалась там, где хотелось не то что плакать – хотелось выть от тоски и отчаяния. И тогда слезы ручьями струились по щекам, потому что новый день не сулил ничего, кроме изнурительной нескончаемой работы…

Фасолинка была единственным утешением, и Лили порой часами с ней говорила. Собаке, похоже, это нравилось, и она все время держалась поблизости – грелась на солнышке, когда хозяйка трудилась в огороде, разбитом по настоянию негодяя, или же сидела у очага, если хозяйка, словно рабыня, трудилась в доме. Хорошо, хоть собака была рядом. Пусть даже на сочувствие Фасолинки рассчитывать не приходилось.

– Человеку ведь нужно с кем-то разговаривать, верно, Фасолинка? – сказала Лили, вытирая руки. – Знаешь, порой мне кажется, что даже нудные наставления падре Меллита были лучше, чем эта проклятая тишина. Хотя… Насчет падре я, пожалуй, не права. Хуже него нет ничего на свете. Ну вот, со стиркой покончено. Пришло время прополки. Только на этот раз, пожалуйста, не залезай в салат.

С каждым днем становилось все теплее, и поэтому негодяй уже не волновался из-за того, что заморозки повредят лозу до цветения. Хорошо, что больше не придется слушать его жалобы. Он переживал из-за виноградников так, словно они были ему дороже всего на свете. Уж дороже ее – это точно!

Конечно, ей следовало бы радоваться, ведь он ей совсем не докучал, но ее мучила ревность. Ведь он проводил со своими виноградниками все дни! Когда же возвращался домой – читал о них. Виноград и его болезни – только это его интересовало. А ее миром были прополка, стирка… и слезы. Она бы все на свете отдала – лишь бы вырваться отсюда. Но куда она после этого пойдет?…

Лили вдруг вспомнила о маленьком сундучке – его муж привез из Роуэнз-клоуза, сундучок этот сейчас стоял в углу комнаты.

– Жаль, я не знаю, что он там хранит, Фасолинка, – пробормотала Лили. – Ведь сундучок под замком, а ключ он где-то прячет. Может, там деньги? Нет, едва ли… Если бы он любил деньги, то мог бы иметь их в любом количестве. Потому что все мои деньги – в его распоряжении. Значит, там что-то такое, о чем я, по его мнению, знать не должна, – подытожила Лили, выдернув очередной сорняк. – А может, он там хранит компрометирующие его любовные письма? Это было бы очень на него похоже, верно? Или же… Может, там что-то такое, что изобличает его как жестокого преступника? – Лили помассировала спину, потом вдруг воскликнула: – Наверное, в том сундучке – мертвое тело! Но тело туда бы не поместилось. А что, если порубить его на мелкие кусочки?… Впрочем, нет. Ведь запах же…

Фасолинка радостно завиляла хвостом, а Лили, вздохнув, продолжала:

– Как бы там ни было, нам следует знать: если бы мне удалось найти там что-то такое, что изобличило бы в нем преступника, я смогла бы аннулировать этот чудовищный брак и зажить по-человечески.

Лили мечтательно вздохнула и закрыла глаза. Волшебные видения – мягкие постели и услужливые слуги – тотчас возникли перед ее мысленным взором, и она представила галантных кавалеров, целующих ее ухоженные руки. И ей-богу, она не станет воротить нос, даже если ухажер окажется не в ее вкусе. И еще она каждый день будет закатывать пиры. Много-много вкусной еды – сладости, десерты, сочное мясо!.. Но главное – рядом с ней не будет негодяя!

– Размечтались, да? – послышался над ее головой знакомый низкий голос, и Лили вздрогнула от неожиданности.