Небеса любви

– Одно из самых лучших мест, чтобы этому научиться, – крестьянская кухня. Потому что крестьяне знают, как добиться лучшего от самых простых продуктов. – Он кивнул на тарелку Лили. – Взять, к примеру, сегодняшний ужин. Кролик, которого мы едим, был обычным диким кроликом, сломавшим колесо – и свернувшим себе при этом шею.

– Правда? Ни за что бы не подумала, что такой маленький зверек может сломать колесо. – Лили ела с огромным аппетитом, не испытывая к бедному кролику ни малейшего сочувствия.

– Бедняге не повезло, – сказал Паскаль, накладывая себе добавку. – Колесо на телеге болталось, вот кролик и угодил в зазор между колесом и осью. Я не стал возражать, когда фермер протянул мне беднягу, а заодно и мешок с овощами. Надо же было из чего-то готовить ужин… – Паскаль виновато улыбнулся. – Видите ли, в том, что касается мяса, я далеко не лучший добытчик. Я с удовольствием ем мясо, но убивать не могу.

– Неужели? А как насчет рыбы? – спросила Лили, вспомнив рассказ Чарли.

– Рыбу я могу убить, но поверьте, мне это делать очень тяжело.

– А птицу можете убить?

– Нет, – с гримасой боли ответил Паскаль. – Я не могу есть то, что летает. Цыплята по определенной причине не в счет, но любые другие птицы – не для меня. Должно быть, вы считаете меня ненормальным.

«Нет, я думаю, что говорить так, как ты, может только очень добрый и душевный человек», – подумала Лили, но тут же одернула себя. Этот человек никак не мог быть ни добрым, ни душевным. Вероятно, вино и усталость сыграли с ней злую шутку. Нет-нет, она ни за что не забудет о том, что все ее беды и несчастья – из-за этого негодяя!

– Наверное, у вас есть свои причины для таких странностей, – заметила Лили.

– Да, есть. Но говорить о них не стоит. Я рад, что вам понравилось рагу. – Паскаль внезапно умолк. И теперь ел молча, глядя в свою тарелку.

У Лили же возникло неприятное чувство – словно муж перед самым ее носом захлопнул дверь. И она не понимала, почему это так ее задевало. Ведь всю жизнь двери захлопывались перед самым ее носом – пора бы и привыкнуть…

Нарушив молчание, которое длилось минут пять, не меньше, Лили проговорила:

– Я сказала что-то такое, что вас рассердило?

Явно озадаченный вопросом жены, Паскаль поднял на нее глаза.

– С чего вы подумали, что я на вас сержусь? Из-за того, что я раньше сказал насчет горячей воды? Я всего лишь шутил.

– Я знаю, – сказала Лили. И почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

– Слава богу, – ответил Паскаль, откинувшись на спинку стула. – А то я уже начал думать, что Господь обделил вас чувством юмора. Но вы не ответили на мой вопрос. Почему вы решили, что я сержусь?

– Потому что у вас изменилось выражение лица. Вы… как будто ушли в себя.

– Неужели? – Паскаль посмотрел на жену с неподдельным интересом. – А до того, как я «ушел в себя», какое у меня было лицо?

– Ну… не знаю. Не такое строгое.

Паскаль ненадолго задумался, потом сказал:

– Значит, я кажусь вам строгим? Мне грустно слышать, что вы находите меня похожим на падре Меллита.

– Нет-нет, вы совсем не похожи на падре, – поспешно проговорила Лили. – Просто у вас иногда бывает такое лицо… Кажется, что вы ушли и закрыли за собой дверь. И я тогда не могу понять, о чем вы думаете.

– Вам важно знать, о чем я думаю?

– Нет, разумеется, – пробурчала Лили.

Ненадолго воцарилось молчание.

– Да, понимаю… – протянул Паскаль и отвел взгляд.

А Лили вдруг почувствовала, что снова задела какой-то больной нерв. И в тот же миг в груди у нее что-то сжалось, и она пробормотала:

– Я сказала неправду. Поверьте, мне важно, что вы думаете.

Паскаль молча смотрел на нее. Огонь, пылавший в очаге, озарял его лицо, и Лили вдруг заметила, что у мужа чуть облупился кончик носа, – очевидно, обгорел на солнце. А он вдруг смахнул слегка вьющуюся прядь, упавшую ему на лоб, и с усмешкой сказал:

– Знаете ли, не все, что вы говорите, имеет для вас пагубные последствия.

– Вы снова шутите? – в растерянности спросила Лили.

– Нет, сейчас я говорю вполне серьезно, – тихо ответил Паскаль.

Лили опустила глаза, ей вдруг сделалось неуютно под его пристальным взглядом. Когда он так на нее смотрел, ей казалось, что он видел ее насквозь.

– Полагаю, я привыкла к тому, что язык мой – враг мой. И потому я не жду от своих слов ничего, кроме неприятностей.

– Да, знаю, – кивнул муж. – Более того, я знаю, что вы часто пользуетесь языком для защиты – отстоять свою независимость.

При этих словах Лили вздрогнула и закричала:

– Что за чушь?!

Паскаль, как ни странно, не обиделся. И, улыбнувшись, сказал:

– Вот вам и доказательство. – Тут же сменив тему, он добавил: – Думаю, вам пора спать. Не волнуйтесь, посуду я вымою сам.

Лили молча кивнула и встала из-за стола.

– А я сейчас прогуляюсь с Фасолинкой, – продолжал Паскаль. – Когда вы проснетесь, я, скорее всего, уже уйду на работу. Но перед этим я принесу из деревни молока, хлеба и сыра и оставлю все на столе.

– Ох, не знаю, о чем я думала, но я забыла спросить о виноградниках. Так вы сможете исправить положение?