Небеса любви

Интересно, многих ли женщин он заставил пережить то, что пережила она? И многим ли он вначале воспламенил душу, чтобы потом зажечь их тела?

Лили вздрогнула и прижала ладонь к губам. Ох, когда он ее поцеловал, она подумала, что вот-вот вспыхнет – как солома! Еще секунда-другая – и она бы легла с ним прямо на земле и позволила бы ему делать с ней все, что ему заблагорассудится. Но она не сдастся. Ни за что не сдастся! Самоуважение и верность брату – вот все, что у нее осталось, и она останется верной и себе, и Жан-Жаку.

Лили проглотила комок, застрявший в горле, Лили приказала себе собраться и позвала Фасолинку. Направившись домой, она лишь в самый последний момент вспомнила про книгу и корзинку с травами. Ох, сейчас у нее было такое настроение, что даже жить не хотелось. И в то же время она никогда еще не чувствовала себя такой живой. Необъяснимый парадокс…

Глава 16

– Лили, передайте мне мазь с эхинацеей, пожалуйста. – Паскаль протянул к ней левую руку; правой же проводил над обожженным плечиком малышки Дженни Моро.

Когда девочку привели, она визжала от боли; в некоторых местах кожа у нее покраснела, а кое-где даже вздулись пузыри. Паскаль первым делом обмыл руку холодной водой с добавлением экстракта ромашки, и пузыри стали сдуваться, а боль поутихла.

Лили подала Паскалю мазь, и он, наложив мазь на воспаленные участки, сделал перевязку.

– Дженни поправится через два-три дня, – сказал он, обращаясь к мадам Моро. – Повязку нельзя пачкать, а тем более – мочить. И не позволяйте девочке ее снимать. Если что-то пойдет не так, приходите, не стесняйтесь.

Паскаль, как обычно, отказался брать плату. Когда же за мамой и дочкой закрылась дверь, он потянулся и пробормотал:

– А что у нас сегодня на ужин? Я ужасно проголодался.

– Полуощипанный цыпленок, – с ехидной усмешкой сообщила Лили. – Мое фирменное блюдо.

Паскаль застонал.

– Что, снова с перьями?

– В прошлый раз перьев было больше. Хотите верьте, хотите нет, но мое мастерство растет. – Лили убрала со стола и, положив в теплую воду испачканные бинты, вышла в огород за салатом.

Осмотревшись, Лили срезала головку салата с самыми нежными листочками. Выпрямившись, взглянула на венчавший вершину холма замок с его игрушечными башенками. Сердце ее болезненно сжалось. В золотистых лучах закатного солнца замок сверкал и переливался словно сказочный. Лили старалась пореже смотреть в сторону замка. Прошел почти месяц с тех пор, как она получила от Жан-Жака письмо, в котором он обещал вернуться в течение недели.

Лили очень скучала по брату; она хотела, чтобы он поскорее увидел свои виноградники, уже усыпанные наливавшимися гроздьями. И ей ужасно хотелось увидеть его улыбку, хотелось порадоваться вместе с ним – порадоваться вместе с самым близким ей человеком, с тем, кто напомнит ей об Элизабет Боуз, которой она была когда-то.

Лили со вздохом закрыла глаза. Если бы у нее имелся выбор, она безусловно выбрала бы другую жизнь – ту, в которой были бы красивые наряды, праздники, столы, ломившиеся от яств, расторопные слуги, а также покладистый муж, который бы позволил ей жить так, как она захочет.

Или все же выбор ее был бы иным? И действительно, как насчет мадам Моро и ее милой малышки? И как быть с Аланом? И с десятками других, приходивших в их домик со своими разнообразными болячками? И как насчет Жан-Пьера Хьюберта, который сломал себе руку так, что кости торчали наружу?

И что было бы с крошкой Мари-Клер, которую принесла к ним обезумевшая от горя мать? Шестимесячная малютка уже посинела и перестала дышать, но Паскаль проткнул ей грудину и вставил трубку, после чего она вновь задышала; а потом, с помощью пинцета, он достал из ее горла сливовую косточку. И она, Лили, помогала ему, удерживая Мари-Клер во время всех манипуляций.

Ей очень нравилось работать с Паскалем. И нравилось учиться ночами напролет. Ей также нравилось готовить лекарства, а еще…

А как насчет самого Паскаля?

Ох, поскорее бы вернулся Жан-Жак! Он поможет ей во всем разобраться! Он вернет в ее мир порядок, вернет уверенность в завтрашнем дне.

Паскаль отложил свернутый в рулон чистый бинт и, принявшись за второй, взглянул на Лили. Взглянул – и забыл обо всем на свете. Она сидела перед пылавшим камином и читала английский перевод старинного травника, написанного легендарным китайским императором Шэнь-нуном в глубокой древности. Солнце уже уходило за горизонт, и его косые лучи то и дело вспыхивали в волосах Лили темно-рыжим пламенем. Она сидела, поджав под себя ноги и высунув кончик языка, качавшийся точно маятник от одного уголка губ к другому. Паскаль же, глядя на нее, чувствовал, что все сильнее возбуждается. Конечно, ничего нового в этом не было, подобные ощущения на грани боли он испытывал в присутствии Лили почти постоянно, но, став привычными, они не стали менее мучительными. С каждым днем он хотел ее все сильнее…