Небеса молчат, или Поцелуй Люцифера

— Ты думаешь, если я дьявол, то у меня нет никаких чувств? Обижаешь, обижаешь, — протянул аристократ. — У меня было достаточно таких случаев. Во всяком случае, объекты моей симпатии всегда оставались довольны. Я частенько знакомился с ними сам, лично, не скрываясь под тенью какого-нибудь журналиста, режиссера или того же студента, — усмехнулся он, — они принимали меня. Я чувствую, когда человеку нужен именно я. Ты ведь тоже частенько думала обо мне. Между прочим, раскрою тебе секрет, — подошел брюнет к Маре и сел рядом с ней. — Кассандра — моя первая страсть. Я был тогда ослеплен злостью, ненавистью, не думал, что могу к кому-то что-то испытать, почувствовать в ком-то потребность. Я увидел ее на улицах Иерусалима. Ее одежды закрывали тело полностью, только лицо и острый взгляд привели меня в состояние восхищения…

Я долго шел за ней, и не чувствовал в ней страха. Ни страха, ни малейшего испуга. Только интерес и неимоверное желание обернуться и посмотреть на меня. И знал, что она чувствует то, что я ее преследую.

Наконец, она замедлила шаг и вовсе остановилась, но поворачиваться ко мне не стала. Я подошел к ней, и только тогда ее острые глаза настигли меня. Мы стояли глаза в глаза целую вечность, как мне казалось. Мы «читали» друг друга, и, наконец, она произнесла:

— Я знала, что встречу тебя. Я тебя встретила, и теперь ничего не важно, кроме тебя, — тут «аристократ» замолчал и посмотрел на Мару. Она с упоением слушала рассказ. Видимо, он понял, что с него достаточно глупых сентиментальностей и оборвал свое повествование отрывистыми фразами. — К сожалению, я не могу все время быть с одним человеком, мне нужно больше. Все же Кассандра для меня многое значит. Я сделал ее бессмертной. Правда, она захотела, чтобы это бессмертие закончилось, когда бы она поняла, что разлюбила меня… Мне грустно то, что больше ей тогда ничего не будет нужно, но не могу образумить ее. Она честна, горда, опасна и никогда не напоминает мне слишком навязчиво о себе. Ты довольна моим ответом?

— Более чем, — улыбнулась Мара. — Но ты сказал, что у… нас любви нет.

— Да. С ее стороны это скорее уважение.… А впрочем, у всякого правила есть исключения.

— А кто был последней счастливицей в твоем списке?

— Ты думаешь, я этим занимаюсь от скуки? Для развлечения? Ты не права. Не права, — проговорил «аристократ», посмотрел на Мару и улыбнулся. — Ты последняя.

— Она ревнует меня?

Брюнет посмотрел на Мару с прищуром и сказал:

— Безусловно.

Кассандра постучалась в спальню.

— Войди, — сказал Люцифер и вонзил взгляд в вошедшую.

— Я прошу прощения за то, что помешала, но с Вами хочет поговорить одна дама. Она из Финляндии, очень несчастна. Она плачет, затопила слезами весь первый этаж и требует Вас. Говорит, Вы единственное спасение.

— Что ж, — вздохнул Люцифер. — Требует, прекрасно. Стеснение сейчас не в моде.

Брюнет подошел и всмотрелся в лицо Кассандры, которая в свою очередь глядела на Мару грустным, но привыкшим взглядом. Затем провел рукой по ее волосам.

— Ты же знаешь, я непостоянен, — сказал он и, внезапно облачившись в парадный костюм, вышел из спальни.

— Я не хочу быть тебе врагом, — проговорила Мара.

— Ты мне им никогда и не будешь. Привычка — великая штука, — улыбнулась Кассандра. — С ней начинаешь думать, что это как всегда, а на самом деле ему хочется, по-твоему, совсем иного.

— Расскажи мне про него.

— Это бессмысленно. Он всегда разный. С одним он великодушен, рад и нежен, с другими — строг, жесток, раздражителен. Он слишком разный. Ты будешь очень долго собирать его мозаику. Тебе жизни не хватит.

— Ты собрала больше всех, ведь он дал тебе вечную жизнь.

Кассандра грустно посмотрела на Мару и растаяла в воздухе.

Мара встала с кровати, длинный шлейф нежно-розового пеньюара соскользнул с простыней и последовал за хозяйкой.

Она стала медленно и с интересом рассматривать спальню. Золотые подсвечники освещали ее неестественным сиянием. Мерцание небольшого пламени отбрасывали страшные совсем непохожие на предметы в спальне тени. Иногда они шевелились, и вроде отделяемые руки ползли длинными тонкими пальцами за Марой. Один раз ей даже показалось, что ее шлейф за что-то зацепился, но это была одна из рук теней.

Деревянный резной стол, стоявший у окна чем-то привлек Мару, и она бесшумно подошла к нему. Из первого ящика, который она решила все-таки выдвинуть, вылетела стая ворон и с криками упорхнула в окно.

Мара кашлянула от испуга и неожиданности и посмотрела в ящик. На дне пустого отсека лежала тонкая ветхая тетрадь.