Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии

Я участвовал в ряде телевизионных программ с Эбеном Александером, мы провели довольно много времени вместе в гримерке до и после эфира, обсуждая его мнение о случившемся с ним. Я получал удовольствие от наших бесед, он показался мне обаятельным человеком, но он нейрохирург, знакомый с литературой о галлюцинациях и всевозможных трюках, на которые способен мозг в самых разных условиях. Почему Александер не заметил, что его опыт аналогичен пережитому очень многими людьми, не утверждающими, что побывали в райских эмпиреях? Потому что это произошло с ним, а субъективный опыт на порядки действеннее всего, о чем можно прочесть в книге.

С утверждениями Александера сопряжена еще одна проблема. Он говорит, что во время околосмертного опыта его «неокортекс был полностью отключен», из чего делает вывод: «…Нет абсолютно никакой возможности, чтобы я мог находиться хотя бы в спутанном и ограниченном сознании во время комы». Следовательно: «Мое свободное от мозга сознание отправилось в иное, большее измерение Вселенной». Однако, по словам доктора Лоры Поттер, дежурившей в тот день, когда его на каталке привезли в реанимацию, она сама ввела Александера в кому, чтобы он оставался живым во время лечения огромными дозами препаратов, и всякий раз, когда они пытались его разбудить, он беспорядочно отмахивался, пытался выдергивать трубки подключенных к нему приборов и кричать, следовательно, его мозг не был полностью выключен. Когда Поттер позднее задала ему вопрос об этом, Александер ответил, что его описание было «художественной интерпретацией» и «драматизацией, может, и не вполне точной, но призванной заинтересовать читателя»[167]. Иными словами, Александер смешал факты и вымысел, что означает, что объяснять в действительности нечего.

Теперь мы знаем о ряде факторов, вызывающих подобные фантастические галлюцинации, также мастерски описанные Оливером Саксом в книге «Галлюцинации»^{25}. Например, Сакс рассказывает об эксперименте швейцарского специалиста по нейронауке Олафа Бланке и его коллег, которые создали «теневую личность» пациентки путем электрической стимуляции левого височно-теменного узла мозга. «Когда женщина лежала, слабая стимуляция этой области создала у нее впечатление, что позади нее кто-то есть; более сильная стимуляция позволила охарактеризовать этого „кого-то“ как молодого, но неопределенного пола». Сакс описывает собственный опыт лечения 80 пациентов с тяжелым постэнцефалитным синдромом Паркинсона (воплотившийся в фильме «Пробуждение» с Робином Уильямсом в роли Сакса), отмечая: «Я обнаружил, что, пожалуй, треть из них имела зрительные галлюцинации многие годы до внедрения в практику L-дигидроксифенилаланина — галлюцинации, преимущественно приятного и социабельного характера». По его мнению, «это могло быть связано с их изоляцией и социальной депривацией, их тягой к миру — попыткой создать виртуальную реальность, галлюцинаторную замену реального мира, который у них отняли»[168].

Мигрень также вызывает галлюцинации, о чем Сакс, всю жизнь страдавший мигренями, знал на собственном опыте, — в том числе «мерцающий свет», «ослепительно яркий»: «Он ширился, превращаясь в колоссальную арку, протянувшуюся от земли до неба, с четкими, переливающимися зигзагообразными краями и сияющими цветами, синим и оранжевым». Сравните опыт Сакса с путешествием Эбена Александера на небеса, во время которого он, по его словам, «пребывал в облаках» — «огромных, пышных, розовато-белых облаках, которые ярко выделялись на фоне темно-синего неба»: «Над облаками, в невероятной небесной выси, скользили существа в виде прозрачных мерцающих шаров, оставляя за собой следы наподобие длинного шлейфа». Сходство сколь бесспорное, столь и закономерное в силу однотипных нейрохимических изменений в мозге. Возможна даже эволюционная основа этого ощущения присутствия других существ, размышлял Сакс: «Таким образом, первичное, животное чувство „другого“, которое могло развиться с целью обнаружения угроз, способно исполнять возвышенную и даже трансцендентную функцию у человека, служа биологическим фундаментом религиозного чувства и убеждения, когда „другой“, „присутствие“ персонифицируется в Боге».