Небеса на земле. Научный взгляд на загробную жизнь, бессмертие и утопии

Основная проблема утопической логики начинается с утилитарного расчета, что все будут жить в совершенной гармонии, стоит только избавиться от диссидентов, чей взгляд на мир отличается от взгляда коллективного. Мы знаем по ныне знаменитой «проблеме вагонетки», что большинство людей готово убить одного, чтобы спасти пятерых. Вот условия: вы стоите около стрелки на железнодорожном пути и можете перевести на другие рельсы вагонетку, которая вот-вот убьет пятерых путевых рабочих. Если вы нажмете переключатель, это направит вагонетку на запасной путь, где она убьет одного рабочего. Если вы ничего не сделаете, погибнут пятеро. Как вы поступите? Большинство людей отвечает, что нажмут переключатель[368]. Если даже люди из западных (надо полагать, просвещенных) стран сегодня считают нравственно допустимым убить одного ради спасения пятерых, представьте, как легко завлечь людей, живущих в автократиях, утопическими идеями, что можно, скажем, уничтожить 1000 человек, чтобы спасти 5000, или убить миллион, чтобы 5 млн процветали. Что такое несколько нулей, когда речь идет о бесконечном счастье и вечном блаженстве? Против этого предостерегал Томас Пейн в 1795 г. в «Диссертации о первых принципах правления» (Dissertation on First Principles of Government): «Тот, кто хочет обезопасить собственную свободу, должен защищать от притеснения даже врага, поскольку если он нарушит свой долг, то создаст прецедент, который доберется и до него»[369].

Идея утопического прогресса

Долгую историю идеи прогресса описал Дж. Б. Бери в классическом труде 1920 г. «Идея прогресса» (The Idea of Progress) и позднее Роберт Нисбет в книге 1980 г. «Прогресс: История идеи» (History of the Idea of Progress). Они показали, что эти идеи всплывают главным образом как меры противодействия упадку или поддержания веры в утопическое государство, религиозное или светское, движение к которому совершается целую вечность. Бери проводит черту между прогрессом вследствие способности и желания людей обеспечить, скажем, «свободу, толерантность и равенство возможностей» и тем, что вытекает из таких идей, как «судьба, провидение или личное бессмертие», когда прогресс рассматривается как своего рода сила природы, независимая от действий человека[370]. Как подчеркивает Нисбет, «идея прогресса состоит в том, что человечество развивалось в прошлом от некоего исконного состояния примитивности, варварства или даже ничтожности, развивается сейчас и продолжит развиваться в обозримом будущем». Он замечает, однако, что идея прогресса стоит и за тоталитарными режимами XX в., левыми и правыми, так что сама идея может приводить, а может и не приводить к желаемым результатам. Кардинал Ньюман заметил: «Люди, готовые умереть за догму, даже не пошевелятся ради логического вывода». Нисбет добавляет: «Идея медленного, постепенного, неотвратимого прогресса человечества до более высокого состояния знания, культуры и нравственности — это догма»[371].

Возможно, но на практике социумы и общества, придерживающиеся идеи прогресса, дающего результаты, относятся к протопическому типу, предполагающему постепенный прогресс, шаг за шагом, в направлении улучшения, а не совершенства. Футурист Кевин Келли так объясняет этот неологизм: «Протопия — это состояние, когда сегодня лучше, чем вчера, пусть и немного. Протопию гораздо труднее вообразить. Поскольку протопия предполагает много новых проблем наряду с новыми преимуществами, эту сложную взаимосвязь удавшегося и не удавшегося очень сложно прогнозировать»[372]. В книге «Моральная дуга» (The Moral Arc) я показал, что протопический прогресс лучше всего описывает монументальные нравственные достижения последних нескольких веков: уменьшение количества войн, отмену рабства, сокращение применения пыток и смертной казни, а также всеобщее избирательное право, либеральную демократию, гражданские права и свободы, однополые браки и права животных[373]. Все это примеры протопического прогресса, в том смысле что к ним шли постепенно, шаг за шагом. В этом нет ничего телеологического или неизбежного, поскольку прогресс не сила природы; это результат человеческих действий.

Идея антиутопического упадка