Небеса нашей нежности

– Она расположена прямо за Копакабаной. Оттуда можно пешком дойти до Ботанического сада и ипподрома. Она принесет нам целое состояние, если мы ее вовремя выкупим.

Роберто, похоже, задумался. Он промолчал.

На самом деле сейчас его занимала не новая безумная идея Виты, а ее близость, запах ее волос, вид нежной кожи ее шеи… Роберто постарался сосредоточиться. Он не мог не признать, что в прошлом все безумные идеи Виты оказывались гениальными. Но это болото рядом с лагуной? Ипанема? Он читал, что на языке индейцев это слово означает «плохая вода». Нет, это уже слишком!

Его губы оказались совсем рядом с ее белоснежной кожей, и вдруг его охватило вожделение. Такого в ее присутствии Роберто еще не испытывал. Он раньше не воспринимал Виту как женщину, только как делового партнера. Его привлекала в ней не внешность, а острый ум. Но в это мгновение все изменилось – только потому, что тем поздним вечером он подошел к ней слишком близко. И потому, что она не отстранилась. Напротив, ему показалось, что Вита едва-едва повернула голову, и ее шелковистая щека очутилась в миллиметре от его губ. Их лица были так близко, что он почти чувствовал прикосновение нежного пушка ее щеки. И, не успел Роберто опомниться, как коснулся губами ее шеи, прямо под ухом. Она закрыла глаза, не возражая.

А потом все и произошло.

Вита была потрясена тем, какие мягкие у Роберто губы, сколь страстны его поцелуи. Думая о нем как о любовнике – чего не случалось до этого вечера, – Вита предположила бы, что он будет грубым, настойчивым. Она ни за что не поверила бы в то, что в этом человеке столько нежности. Вита наслаждалась его ласками – она давно уже не испытывала такого влечения. Ей кружили голову комплименты, которые он нашептывал ей на ушко, она дрожала от наслаждения в его руках.

Тем вечером ей показалось естественным, почти неизбежным то, что они занялись любовью. С ним было хорошо. И потом они занимались любовью еще не раз.

Вита не чувствовала угрызений совести. Леон давно уехал, и она была уверена, что и он во время своего отсутствия не вел монашеский образ жизни. «Наверняка он уже не раз изменял мне», – думала она. Так зачем лишать себя радости плотских отношений с другим мужчиной?

Роман Виты и Роберто закончился в тот день, когда Леон вернулся домой. Теперь по вечерам Вите было не так одиноко, а по ночам тем более, и ей не хотелось рассказывать мужу о вымышленных встречах или поздних совещаниях, придумывать отговорки, запутываться в паутине лжи.

Она наслаждалась интрижкой с Роберто – он стал вторым ее мужчиной, больше она никому и никогда не отдавалась, – но теперь с этим было покончено.

Вита полагала, что Роберто воспринимает их отношения с таким же прагматизмом, но это оказалось не так. Он почувствовал себя брошенным, упрекал ее в том, что она его использовала. Собственно, так и было, и Вита не боялась себе в этом признаться. Но это же не повод делать из разрыва отношений целую драму, верно? Раз уж его жена беременна, Роберто всегда может найти себе другую любовницу, не правда ли? В обществе такое поведение мужчин не порицалось, скорее наоборот, поощрялось.

Пару недель спустя Вита узнала две новости. Во-первых, она беременна. Во-вторых, Роберто ее предал.

Он купил прекрасный участок земли под застройку, купил сам, увел у нее из-под носа. Участок, на который он ни за что в жизни не обратил бы внимания, если бы не ее чутье.

Так завершились их деловые отношения – и любые контакты между их семьями. Родилось понятие «эти сволочи Карвальо».

Сердцебиение Виты успокоилось. Оглянувшись, она убедилась в том, что окружающий мир не рухнул. На окнах висели все те же бежево-черные полосатые шторы, стоял в углу безыскусный платяной шкаф с зеркалами на дверцах, современное трюмо с хромированными ручками. Комната, которую можно было нарисовать как иллюстрацию для архитектурного журнала 1927 года выпуска. Вита устроила тут ремонт в прошлом году и купила мебель по новой моде. Ей нравился этот деловой и в то же время элегантный стиль. Она думала, что он ей подходит.

А затем она закрыла лицо руками и всхлипнула. Деловой и элегантный стиль? Ха! Она двадцать пять лет верила в то, что теперь оказалось ложью. И действовала отнюдь не элегантно. И не по-деловому. Она была необъективной, бестактной, жестокой, навязчивой, иногда даже опасной. Вот какой она была. Все эти годы, когда она не знала, от кого Ана Каролина – от Роберто или от Леона.