Небеса нашей нежности

После еды они помыли руки в принесенных официантом мисках – там была вода с добавлением лимонного сока.

Сытый, довольный и немного сонный Антонио откинулся на спинку стула, ожидая, пока ему принесут кофе. Чиркнув спичкой, он дал Марлен закурить сигариллу. В этот момент он заметил, что ему под стол что-то закатилось, и увидел, что неподалеку какая-то женщина наклонила голову, выискивая пропажу. Она толкала перед собой коляску, и Антонио подумал, что ребенок что-то бросил на пол. Так и оказалось: нагнувшись, он нашел соску.

– Мадам! – выпрямляясь, позвал Антонио. – Кажется, вы это обронили.

И потом, точно в замедленной съемке, женщина повернулась к нему. Увидев ее лицо, Антонио от неожиданности выронил соску.

– Но… – прошептала она.

– О господи… – вырвалось у него.

– Антонио?

– Каро?

– Как… как это возможно? – одними губами произнесла она.

– Я думал, ты умерла, – столь же тихо сказал он.

В его голосе слышалось потрясение.

Сами того не заметив, они заговорили на португальском.

– Я думала, это ты умер. – Она смущенно улыбнулась, точно не веря своим глазам. Сейчас Ана Каролина будто смотрела на призрака.

– Ты не хочешь нас познакомить? – вмешалась Марлен.

– О… Да, конечно, прости. Каро, это моя… подруга Марлен. Марлен, это… моя подруга из Бразилии, Каро.

– Очень приятно.

– Рада познакомиться.

Женщины недоброжелательно уставились друг на друга. Да, им явно не нравилось то, что они видели. Марлен пришлась не по душе яркая красавица-южанка с зелеными раскосыми глазами, стройная, в обтягивающем платье, подчеркивавшем фигуру. Ана Каролина же сразу невзлюбила эту потрясающе красивую блондинку с аккуратной короткой стрижкой, уложенной локонами, с вишнево-красной помадой на губах и идеальным маникюром на пальцах, сжимавших тонкую сигарету.

– Ты с нами не посидишь? – спросил Антонио, хотя и заметил взаимную неприязнь двух женщин.

– Нет, спасибо, я тороплюсь. Опаздываю на встречу. – Каро еще не победила вспыхнувший в душе страх и готова была сбежать оттуда.

– Но… Скажи мне, как с тобой связаться. Нам нужно поговорить. – Антонио не мог ее просто так отпустить. – Я думаю, нам есть что рассказать друг другу, не так ли?

– Еще бы. Ты можешь мне позвонить. Мой номер телефона… впрочем, давай я тебе напишу. У тебя есть карандаш и бумага?

Он протянул ей карандаш и две своих визитных карточки.

– Вот, это тебе.

На одной из них она написала свой номер телефона.

Антонио заметил обручальное кольцо у нее на пальце, и у него болезненно сжалось сердце.

– Ну тогда…

– Да. – Антонио чувствовал себя идиотом.

– До скорого.

– Да, до скорого. Несомненно.

Каро развернулась и так сильно толкнула коляску, что ребенок расплакался.

Когда она ушла, Антонио и Марлен переглянулись.

– Она тебе не просто подруга, верно?

– Да.

– И вы давно уже не виделись?

– Мы думали, что… Да.

Только сейчас Антонио понял, как невежливо с его стороны было говорить с Каро на португальском в присутствии Марлен. Если это вообще можно было назвать разговором. Беспомощное бормотание.

– Пойдем домой?

– Да, давай.

Марлен кивнула. Она ведь не слепая. Она заметила напряжение, возникшее между Антонио и Каро. Заметила она и то, как выглядел ребенок в коляске. Он, бесспорно, был очень похож на Антонио.

Но Марлен решила не говорить ему об этом, он и так взволнован. Сам все узнает.

Расплатившись, они ушли из кафе.

Соску под столом заметил только четвертый посетитель, севший за тот же столик, – его пес радостно принялся грызть столь удачно подвернувшуюся ему игрушку.

Каро примчалась домой; она сходила с ума от волнения. Что все это значит? Почему он жив? Может быть, он ввел всех в заблуждение, чтобы никто не задавал ему неприятных вопросов по поводу несостоявшейся свадьбы и покушения Эдуардо? Или он узнал о ее беременности и предпочел уйти от ответственности? Или – какое ужасное предположение, о таком даже думать не хотелось! – солгала его семья, потому что не желала иметь ничего общего с семейством Сантосов?

Все эти версии были отвратительными: они либо казались оскорбительными, либо выставляли Антонио не в лучшем свете.

И все же Ану Каролину захлестывала радость при мысли о том, что Антонио жив. От этой радости не хотелось прыгать и смеяться, это было тихое и трогательное чувство счастья, наполнившее ее душу новыми красками и изгнавшее поселившуюся в ней серость.

Конечно, Каро была не в восторге от того, что Антонио сидел в кафе с той женщиной. Она пыталась убедить себя, что это нормально: молодой мужчина, естественно, нашел себе новую любовницу, ведь после их «брачной ночи» прошло уже два года. И все же эта Марлен ей не нравилась. Она не понравилась бы Ане Каролине, даже если бы они познакомились при других обстоятельствах.