Небеса Перна

«Ему повезло, что он вообще остался жив; не думаю, чтобы сейчас его заботили царапины», — слабо отозвался Ф’лессан. Он все еще не до конца верил в то, что им удалось избежать двойной опасности. Еще секунда — и все трое были бы размазаны по скалам.

«Я знал, что ты не будешь возражать против того,

чтобы оказаться здесь прежде, чем это произойдет». Голант’ повернул голову влево; цунами прорвалось в глубь ущелья, вверх по руслу реки. Дракон слегка развернулся в воздухе и осторожно поставил Биннесса на землю.

Ф’лессан посмотрел на Биннесса сверху вниз, со спины своего дракона: тот стоял на мокрой от морской воды земле, и на его плечах явственно виднелись красные метки от когтей Голант’а. Страшная усталость и слабость навалились на бронзового всадника, он бессильно приник к шее Голант’а. Он слышал грохот волны, пугающе сильный, похожий на удар грома; вода плеснула о край утеса, словно волна все еще пыталась добраться до тех, кто спасся от нее только благодаря инициативе и быстроте бронзового дракона. Он ощутил, что Голант’ приземлился; понял, что его дракон свободно сложил крылья вдоль спины. Он видел, что яркий свет солнца сменился темнотой; слышал крики тех, кто наблюдал, как волна цунами лизнула край утеса, едва не захлестнув их убежище на вершине. Однако все это он воспринимал как-то отстраненно; единственными подлинными ощущениями были бешеное биение крови в висках, сухость в горле и чудовищная, нечеловеческая усталость, разливающаяся по всему телу.

«Дыши глубже, — с гордостью и нежностью проговорил его дракон. — Теперь мы все в безопасности».

— У кого мех с вином? — сквозь завесу полубеспамятства донесся до него хриплый старческий голос. — Помогите ему слезть с дракона. Вы что, не видите — он совсем вымотался, спасая нас? Дайте ему выпить. Кона, иди, помоги своему мужчине. Он же до сих пор думает, что уже утонул.

— Ну, было близко к тому, бабушка, — откликнулся молодой голос.

Чья-то рука потянула его за рукав:

— Всадник, вот вино…

Ст’вену и К’рилу пришлось помочь ему спуститься на землю; Голант’ припал к земле, чтобы облегчить им задачу. Коричневые всадники усадили бронзового, заставив привалиться к драконьей лапе, и поднесли к его губам мех с вином. Открыв рот, он отпил глоток. Вино было довольно терпким на вкус, к тому же далеко не лучшего сорта, но сейчас его действие было гораздо важнее качества.

— Эй, кто-нибудь, дайте ему кружку! — приказала госпожа Медда. — Или вы позволите всаднику, который спас нам всем жизнь, пить прямо из меха, как последнему пьянчуге?!

— А лучше несколько кружек… — крикнул Ст’вен через плечо.

— Я только одну нашла, — мгновением позже откликнулась женщина, протягивая кружку коричневому всаднику. — Тут такая неразбериха, ничего толком не найдешь…

— Зато все здесь, — откликнулась госпожа Медда. — Лиас, Петан, притащите-ка сюда Биннесса, пока он не вымок до костей или его не смыло со скалы! А потом возвращайтесь сюда и унесите меня в укрытие. Я вовсе не собираюсь сидеть в этой сырости дольше, чем нужно. Если вы собираетесь остаться, всадники, вам бы тоже стоило перебраться в укрытие. Ни разу не видела, чтобы шторм налетал так быстро.

— Он скоро пройдет, — прошептал Ф’лессан К’рилу, который повторил его слова достаточно громко, чтобы их могли слышать и другие.

Вино придало Ф’лессану сил настолько, что он сумел подняться на ноги и прислониться к Голант’у, надеясь при этом, что никто, кроме его бронзового, не заметит, как он дрожит.

«Рамот’а говорит, что нужно вернуться на Посадочную площадку». — сказал Голант’. Должно быть, тот же приказ слышали Меалт’ и Галут’, поскольку оба коричневых всадника выпрямились одновременно.

— Нам приказали вернуться на Посадочную площадку… — начал Ф’лессан.

— А вы сумеете? Путь-то неблизкий…

Ф’лессан обернулся на звук встревоженного голоса:

— Да!

Господа Медда поднялась на ноги — у нее была палка, на которую она тяжело опиралась, — и поклоном, еще хранившим что-то от изящества юности, поблагодарила всадников:

— Мы все обязаны вам жизнью, всадники. Мы очень многим обязаны вам.

Позади нее мокрые и измученные люди остановились, бросив перетаскивать свои пожитки, — и вдруг поклонились, все как один.

Исполненная достоинства простота этой благодарности вознаградила троих всадников за усилия, которые они прилагали, чтобы спасти лодки. Минутой позже, дождавшись, пока почтенная Медда снова усядется в кресло, Лиас и Петан подхватили ее и понесли под прикрытие леса.

— Пошлите детей, пусть поищут на земле упавшие плоды. Наберите сухого дерева, чтобы развести огонь… — говорила, удаляясь, госпожа Медда.

— Я думал, ты погиб, Ф’лессан, пробормотал К’рил; его лицо было мокрым от пота и морской воды. — Ну-ка, суй руки в рукава куртки, иначе ты насмерть замерзнешь в Промежутке.

Увидев, что руки Ф’лессана дрожат, Ст’вен сам застегнул его куртку, разыскал шлем Ф’лессана и надел на голову бронзовому всаднику. Затем они вместе с К’рилом усадили Ф’лессана на спину Голант’у.

— Ты отличный командир крыла, Ф’лессан! Я горд, что летаю с тобой!