Небеса Умоются Кровью 8. Воля Небес

Все они слышали о его деяниях, но лишь теперь, стоя перед ним, по-настоящему понимают их истинность.

Это действительно он. Убийца легендарного мастера Саярна Юдзая из Школы Стального Ветра и Архидемона Мен Талоса. Самый известный преступник Империи. Практик, овладевший всеми пятью стихиями. Человек, учинивший Небесный Суд над самим государем и сразивший его в открытом бою.

Рен из Лесных Холмов.

Молодой широкоплечий мужчина останавливается в центре зала, и его аура заполняет всё пространство, словно восходящее солнце. Выдержав паузу, он начинает говорить:

— Господа, вы так увлеклись дележом шкуры неубитого медведя, что не заметили очевидного, — его голос спокоен, но в нем звенит сталь. — Трон не пустует, а значит, вопрос с престолонаследием решен. Пора забыть распри и вспомнить о долге перед Империей и её народом, — он обводит собравшихся тяжёлым взглядом, от которого многие невольно втягивают головы в плечи. — Пришло время засучить рукава, ибо впереди у нас много работы!

* * *

Два дня назад.

Я ощущаю вибрацию напротив сердца — амулет Сакуры, впаянный в мою кожу, пробуждается. Более того, я чувствую её присутствие на трибуне. Не могу определить откуда, но она точно за мной наблюдает.

Амулет начинает жадно поглощать Ки умирающего Альдавиана, передавая её мне. Сквозь боль и нарастающий гул ощущаю, как ядро начинает раскаляться. Благодаря поглощаемой энергии мой рост ускоряется. Стремительно преодолеваю одну ступень за другой. Во мне море Ки, но жизненной энергии остаются жалкие капли, да и они стремительно утекают сквозь пальцы.

Похоже, на этом мой Путь подошёл к концу.

Странно. В этот последний миг, когда смерть уже дышит в затылок, я чувствую не страх, а недоумение. Зачем Сакура активировала талисман? Какой смысл в этом океане духовной энергии, если моё тело вот-вот рассыплется прахом?

Звуки исчезают один за другим, и в этой звенящей тишине из глубин памяти всплывают слова Аранга,:

«Достигнув предела, нужно отпустить прежнюю форму. Когда придет время, помни — лотос не страшится огня. Пять лепестков, пять стихий — лишь познавший их единство сможет пройти сквозь очищающее пламя. Не бойся конца, ибо он и есть начало».

Тогда, в Долине Пяти Бессмертных, эти слова казались очередной мудрёной загадкой. Теперь же… Что если конец пути в смертном теле — это не конец, а лишь преддверие чего-то большего?

Страшно… Страшно отпустить то единственное, в чём я был всегда уверен — свою материальную суть. Кем я стану? Что останется от меня прежнего? И главное — достоин ли я подобного дара? Может, это всего лишь предсмертное помешательство, и я хватаюсь за соломинку?

Перед внутренним взором проносится весь мой Путь. Лесные Холмы. Кровь и пот тренировок. Лица друзей и врагов. Демоны и люди. Взлёты и падения. Месть, что вела меня вперёд, пока я не понял — есть нечто большее.

И сейчас… сейчас, когда моё тело умирает, а в сердце пульсирует невиданная мощь пяти стихий, я наконец осознаю — всё это было не просто так. Каждый шаг вёл меня именно сюда, к этому моменту.

В одном проклятый Альдавиан был прав. Простые люди не должны платить столь высокую цену за мою месть. Империя не имеет права рассыпаться после всего, что она выстояла.

Я слишком многое видел, слишком многое понял, чтобы позволить этому случиться. Пусть я не знаю, что ждёт меня по ту сторону пламени. Пусть боюсь потерять себя. Но если есть хоть малейший шанс уберечь то, за что мы все сражались — я должен рискнуть.

И я делаю последний шаг в неизвестность.

Последние капли жизненной энергии неумолимо тают, создавая опасный дисбаланс с океаном бушующей внутри Ки. Интуиция, что столько раз спасала меня в битвах, подсказывает единственный путь — я направляю все пять стихий внутрь, позволяя им сжигать моё тело слой за слоем, пока не остаётся лишь израненное ядро.

Смотрю на трещины в своей сути без страха или стыда. Каждая отметина — история. Здесь — убийство в Академии возницы Теней, бросившего мне в лицо, что сестры уже не стало. Впервые тогда этот страх проник в мою жизнь. Тут — яд предательства со стороны Солнечных Воронов. А эта рана — от осознания, что я опоздал спасти Лин. Другой рубец — оставлен смертью Ёнэ, отдавшего за нас с Каору свою жизнь.

Жизнь калечит каждого из нас. Нет среди людей тех, кто не носил бы своих шрамов, потому что без страданий нет самой жизни. Эти раны и делают нас людьми. Важно лишь то, чем мы заполняем эти трещины — тьмой или светом.

Сам этот выбор и лежит в основе нашей сути.

Что же выбирал я на своем Пути, который привел меня к этой точке?

Любовь к семье. Моя дорога — не череда побед и поражений, а цепь семейных уз. Тревога в глазах матери, когда я уходил искать Лин. Улыбка отца, прятавшая боль расставания. Смех Лин, навеки отпечатанный в моей душе.