Небеса Умоются Кровью 8. Воля Небес

Сознательно сражаясь с сотканными из чистой Ки фантомами и всё глубже постигая, как причудливо текут и переплетаются незримые энергетические потоки в битвах с мастерами разных стихий, я приближаюсь к пониманию фатальных пробелов в их технике и мировоззрении. Так, в поте и крови, через нечеловеческие усилия и жертвенное самоотречение, я открываю свой собственный внутренний баланс и неустанно стремлюсь к гармонии всего сущего.

В какой-то момент посреди глубокой медитации я начинаю осознавать, что всегда был прямолинейным, бесхитростным и непреклонным человеком. Эти качества ярко проявлялись не только в моём привычном боевом стиле — жёстком, бескомпромиссном кулачном бое и связанных с ним техниках, но и в самом подходе к жизни. Я упрямо шёл вперёд, не сворачивая и не оглядываясь по сторонам. Моя целеустремлённость и несгибаемость всегда были моими сильнейшими чертами, но теперь я вдруг с пронзительной ясностью понимаю, что это была лишь одна грань моей личности.

В своём упорном стремлении к цели я бессознательно отказался от всех остальных аспектов бытия, от безграничного многообразия красок, которыми наполнен наш мир. Сам того не ведая, я загнал себя в слишком тесные, жёсткие рамки, ограничил собственное восприятие действительности. А ведь подлинно великую картину не получится нарисовать, имея лишь пару оттенков. Мне ли об этом не знать?..

Теперь, чтобы постичь весь Путь, охватить взглядом всю полноту Дао, мне необходимо раскрыться этому удивительному миру во всей его пёстрой, калейдоскопической полноте — и одновременно в полной мере раскрыть самого себя, все грани своей души и разума, включая те, о существовании которых я даже не подозревал.

День за днём, словно заведённый, я вновь и вновь погружаюсь в глубокую, всепоглощающую медитацию, блуждая в лабиринтах собственного «я». День за днём усмиряю свою сильнейшую и своенравнейшую стихию, направляя её обузданный поток в единственно верное русло. Намеренно, почти насильно удаляюсь от Наоки и Мин-Ши, намеренно отгораживаясь от их участия, пока окончательно не отрекаюсь от самой сути собственного эго, всецело отдаваясь нескончаемому круговороту стихий.

И вдруг вновь слышу тот таинственный неземной голос, эхом отдающийся в моих истерзанных мыслях.

— Рен, просто открой глаза… — произносит он мягко и ласково, словно добрый старик-сказитель из Лесных Холмов, любивший травить байки для ребятни.

Послушавшись, обнаруживаю себя на том самом пятиугольном островке — средоточии невероятных сил, каким было это волшебное место при первом попадании сюда. Вокруг, гармонично деля пространство на пять равновеликих частей, безмятежно текут стихии, плавно перетекая друг в друга на границах своих владений.

Аранг нисколько не похож на те величественные монументальные статуи, что горделиво возвышаются по всей необъятной Империи. О нет, сейчас передо мной предстаёт самый обычный, почти невзрачный старик в поношенном, истрёпанном белоснежно-малахитовом ханьфу. Его иссохшее лицо избороздили глубокие морщины, покрыли застарелые шрамы и сизая дорожная пыль, а выцветшие глаза, словно присыпанные вековым прахом, чуть затуманены пеленой прожитых лет. Он непринуждённо сидит напротив, в точности повторяя мою позу и кажется почти равным мне по хрупкости телесной оболочки…

Меня сейчас не существует — есть только единство со всем вокруг и в то же время пустота. Природа не имеет самосознания, она безраздельна и неразрывна.

— Наконец-то хоть кто-то уразумел эту истину! — лучезарно улыбается он, и весь мир вокруг будто озаряется отблеском вневременной мудрости.

Я отвечаю ему такой же искренней улыбкой, но с каждым мгновением становится всё труднее удерживать себя как неотъемлемую часть первозданного целого, а не отдельную, мыслящую личность. Древесная стихия внутри начинает смутно дрожать и трепетать, самую малость нарушая эфемерное равновесие.

— Успокойся! — голос Аранга убаюкивает, словно тёплое дуновение весеннего ветерка, принося умиротворение в измученную душу. — Это скоро пройдёт, ибо твоё существо уже вплотную приблизилось к пониманию сути многообразия природы. Ты должен осознать, что подлинный баланс стихий крайне труднодостижим для неискушённых умов. Эта тончайшая, филигранная симметрия незрима для большинства людей, ослеплённых мирскими страстями. Они привыкли бездумно нарушать её, алчно ставить свои интересы превыше всего, бесконечно зацикливаться на своих ничтожных желаниях. Брать от жизни всё, но ничего не отдавать взамен. Убивать себе подобных, но страшиться собственной смерти как величайшего проклятия. И чем сильнее человек погряз в этом порочном круге и нарушал священный баланс, тем мучительнее и труднее будет его путь к гармонии и просветлению.

Я делаю глубокий вдох и медленный выдох, усмиряя бушующие потоки Ки в своём существе.

— Послушай меня внимательно, Рен. Я помогу тебе лучше понять этот удивительный мир, — произносит Аранг, и от одного властного движения его сухой руки, вскинутой вверх, мы стремительно взмываем в Небеса.