Небеса в огне. Том 1

— Думаю, эта каурая кобылка вам очень дорога, господин. Вы даете ей овес, она стоит в хорошей конюшне. Полагаю, вы отдали за ее седло и сбрую больше, чем может заработать за год семья из десяти крестьян. Вы заметили, что она охромела? Или не замечали до последнего?

— О чем ты говоришь, женщина?

— О воспалении сгибательного сухожилия у вашей кобылы. Подойдите и посмотрите сами. Вы долго ехали по низменностям? Под дождем по пастбищам, взрыхленным копытами целых стад?

Купец подошел к кобыле. Нежно погладил ее ноздри, что-то шепнул на ухо. Он любил свою лошадь, как и предполагала Шайя.

Не обращая внимания на грязь, запачкавшую его дорогой вышитый плащ, он присел и осмотрел опухоль.

— Ты права, женщина. Ее нужно перевязать…

— Нет, при всем уважении к вам, этого будет недостаточно. Вы загоните ее до предела, если будете просто перевязывать ее и заставлять двигаться слишком быстро.

Раздраженный словами незнакомки, он угрюмо посмотрел на нее. У него были сросшиеся на переносице брови и поистине мрачный взгляд. На узком лице выделялся длинный, слегка загнутый книзу нос, а коротко постриженная борода придавала ему сходство с хищной птицей. Было очевидно, что он не привык, чтобы женщины возражали ему.

— А ты что предлагаешь, источник мудрости?

— Пиявок. И месяц очень спокойного движения, хоть это, возможно, и перечеркнет ваши планы.

— Пиявок? — Он нахмурился.

— Вы удивлены? Если позволите использовать их, воспаление спадет значительно быстрее.

Он задумчиво провел рукой по бороде.

— Я слыхал о таком. Ишкуцайя используют пиявок… Ты из степей?

Шайя прекрасно осознавала дурную славу, которой пользовался ее народ. Особенно не любили мятежный степной народ торговцы.

— Я что, похожа на них? — самоуверенно поинтересовалась она.

Демон, спасший ее из укрытого в горах монастыря, действовал очень тщательно, когда подошел к вопросу изменения ее лица.

Тот покачал головой:

— Вообще-то нет. Но почему я должен доверять тебе здоровье своей лошади, которая стоит в два раза больше той суммы, что я выручил бы за тебя, если бы продал на невольничьем рынке?

Шайя невольно улыбнулась, вспомнив о том, как бессмертный Муватта когда-то заплатил за нее баснословный выкуп: тысячу лошадей из королевских конюшен. А теперь ее оценивают всего лишь в половину лошадки.

— Что тебя развеселило?

— То, что вы лучше разбираетесь в лошадях, чем в женщинах, господин. Вы можете принять мою помощь или довериться целителю, который будет делать все так, как вы скажете. Тугая повязка поможет, но ненадолго. И если после этого ваша кобыла будет испорчена, вы вряд ли вернетесь сюда ради того, чтобы привлечь шарлатана к ответу, ибо окажетесь слишком далеко от Золотого города.

Мужчина негромко рассмеялся, и вокруг его глаз образовались морщинки.

— А это вполне вероятно. Ты какая-то необычная, женщина. Говоришь откровеннее, чем большинство знакомых мне мужчин.

— Значит, вас окружают не те люди, господин.

Улыбка застыла на его губах.

— Что ж, у тебя есть возможность доказать, что ты целительница, а не болтушка. Я даю тебе три дня на то, чтобы излечить мою кобылу. Если сумеешь, получишь три серебряные монеты, но если…

— Если вы ждете чуда, молитесь Иште, повелитель. В моих силах сделать так, чтобы опухоль, образовавшаяся из-за скопившихся в той области дурных соков, значительно спáла. Но это еще не значит, что лошадь будет исцелена окончательно. Кроме того, мне потребуется один серебряный сразу, чтобы купить настоящих пиявок.

В зарослях его бровей над переносицей образовались еще две морщины.

— Ты легкомысленно используешь имя богини, женщина.

— Ишта любит, когда говорят правду. Так чего мне опасаться?

— Кажется, ты за словом в карман не лезешь.

Он поднялся, провел рукой по гриве кобылы.

— Ты получишь три дня на то, чтобы извлечь дурные соки из ноги кобылы. Если сумеешь, получишь три серебряных, за вычетом того, который собираешься потратить на бесстыдно дорогих пиявок. Если не будет серьезного улучшения, я буду считать тебя обманщицей и велю привязать нагой к колоннам на рынке, чтобы самолично отвесить тридцать ударов палками.

Суровая складка, обозначившаяся вокруг губ купца, заставляла предположить, что ему будет приятно унизить ее публично. Этому человеку нравится, чтобы женщины вели себя униженно, но Шайя не умела притворяться настолько сильно. Она прекрасно осознавала, что лучшего предложения у нее не будет, и протянула руку:

— Договорились, господин… Как зовут вас?

— Питана, вот мое имя. Если ты знаешь лошадей так хорошо, как утверждаешь, то наверняка слышала обо мне. Я поставляю лошадей на конные заводы бессмертного Лабарны. — Купец не ударил по руке. Вместо этого он вложил одному из стражников в руку серебряную монету и сказал: — Натан, ты пойдешь с ней. Заплатишь за нее и ни на миг не спустишь с нее глаз. Она напоминает мне воровку, на казни которой я присутствовал прошлым летом. Если она попытается бежать с деньгами, то поступишь с ней так, как поступили с той воровкой.

Мечта о лучшем мире