Небеса в огне. Том 2

— В этой сумке лежит самая интересная часть нашего будущего, — сказал Хорнбори, слегка понизив голос. При том шуме, который устроили каменотесы, он мог быть уверен, что его не услышит никто, кроме Галара. — В ней лежит то, что мы привезли из башни Гламира. Все! Больше таких наконечников для стрел и копий не существует. Но их более чем достаточно для того, чтобы свергнуть небесных тиранов.

— Ты меня удивил… — В голосе Галара прозвучало недоверие.

— Вы с Ниром — палачи. Вы не должны приходить ко мне и просить инструменты, когда они вам понадобятся. Я предлагаю спрятать эти драгоценности в одном из потайных туннелей в твоем колодце, как только уйдут рабочие.

Галар задумчиво посмотрел на него.

— Возможно, я знаю тайник понадежнее.

— Как скажешь, — пожал плечами Хорнбори. — Тебе решать, где они будут храниться.

Он был рад наконец избавиться от оружия. Наверняка удастся представить все так, что его не было рядом, когда Нир и Галар использовали его. А если небесные змеи или их эльфы нападут на их след, он просто будет все отрицать. Теперь у него другая жизнь. С помощью Амаласвинты Глубокий город через несколько лет станет богаче и могущественнее прежнего. Он будет тайно помогать Ниру и Галару, даст им возможность подобраться к небесным змеям. Этого должно быть достаточно.

Карлик улыбнулся. Кроме того, он заказал значительное количество кобольдского сыра из самых разных регионов Драшнапура. Теперь не хватало только драконьей крови, и когда он решит эту проблему, Галар сможет продолжить свои эксперименты. Если немного повезет, однажды неуязвимой станет не только его рука. А везение до сих пор сопутствовало Хорнбори.

Без прошлого

Нир сидел на куче груза и наблюдал за Фраром, ковырявшимся палкой в куче строительного мусора и кусков металла.

Амаласвинта стояла на причале и, энергично жестикулируя, пыталась договориться с капитаном лодки, чей угорь как раз загружали товарами. Нира не особенно интересовало то, что она делает, он был просто рад видеть мальчика. До сих пор он не сумел перемолвиться с Фраром даже словом — ни в Железных чертогах, ни здесь.

Мальчик был хорошо развит и очень высок для своего возраста. Сейчас, копаясь в мусоре, он выглядел необычайно серьезным. Может быть, он еще помнит, при каких драматических обстоятельствах бежал из Глубокого города?

«Конечно нет», — подумал Нир. Тогда Фрар был слишком мал. Оружейник полностью погрузился в меланхоличные воспоминания о том, как кормил мальчика драконьей кровью и как грузовые сетки угрей были его колыбелькой. Интересно, какой у него голос? Умен ли мальчик?

— Ты ничего не будешь ему рассказывать! — непререкаемым тоном заявила Амаласвинта, пробуждая его от грез. Грузовой угорь погрузился в воду, а он ничего не заметил.

Нир откашлялся.

— А что я не должен ему рассказывать?

— Что вы, три недоумка, с ним сделали. И в первую очередь то, как вы его нашли. Он считает меня своей матерью и полагает, что его отец погиб здесь, в Глубоком городе, во время нападения драконов. Ты не будешь смущать его, рассказывая правду. Мы друг друга поняли?

Нир судорожно сглотнул.

— Зачем ты это сделала?

— Думаешь, правда помогла бы ему? Он наверняка не захочет узнать, что стал сиротой. И что три дурака, спасшие его из Глубокого города, бросили его. Он совершенно не помнит ни вас, ни путешествий в башню Гламира. Пусть все так и останется. Если ты немного подумаешь, то, возможно, тоже придешь к выводу, что правда ему не нужна.

— То есть ты считаешь, что все, что мы сделали, ничего не значит? Так не должно быть!

— А что вы такого сделали? Вас не было семь лет. Да и сейчас у Галара и Хорнбори в голове совсем другие вещи…

— Но ведь Хорнбори с ним общается! — возмутился Нир, не в силах больше выносить столь вопиющую несправедливость. Он в ярости поднял кулаки. — Я… Я тебе…

— Успокойся, он смотрит на нас! — сдержанно произнесла Амаласвинта, а затем прошипела уже тише: — Неужели ты думаешь, что сможешь таким образом завоевать его сердце? Угрожая кулаком его матери.

— Ты не его мать! — прошипел в ответ Нир, но кулаки опустил.

— Ах вот как? — Презрение в ее взгляде было подобно для него удару топора. — Может быть, ты себя возомнил его матерью? Я не забыла, как ты вел себя в башне Гламира.

— Но Хорнбори! Ты сама говоришь, что мальчик для него ничего не значит. А ему можно…

— Да что ты себе думаешь, идиот! Я выбрала Хорнбори в свои спутники. Он хорош в постели, он правитель над всеми карликами. А это означает, что я соединяю приятное с полезным.

— Вы двое действительно отличная пара. Вы двое… — Он осекся.

— Чего ты хочешь? Оказаться в моей постели или проводить время с мальчиком?

Нир растерялся. В ней всегда было что-то от простолюдинки, но это… Потом она посмотрела на Фрара, и Нир заметил, какая перемена произошла с карлицей. Она перестала быть жесткой и беспринципной. Смотрела на него взглядом встревоженной матери. Возможно, ей не хотелось признаваться самой себе в этой своей черте, и Нир это понял.