Небеса в смятении

В феврале 2020 года, продвигая свой новый фильм в Мехико, Харрисон Форд заявил, что «Америка утратила моральное лидерство и доверие»³¹. Неужели? А когда Соединенные Штаты Америки имели моральное лидерство над миром? При Рейгане или Буше? Они утратили то, чего у них никогда не было, а именно: иллюзию («убедительность» притязания на) наличия морального лидерства. Эпоха Трампа лишь сделала видимым то, что всегда было правдой. Еще в 1948 году, в начале холодной войны, эту истину с жестокой откровенностью сформулировал Джордж Кеннан:

На нашу [США] долю приходится 50 % мирового богатства, но только 6,3 % населения. В этой ситуации наша реальная задача в предстоящий период… состоит в том, чтобы сохранить эту позицию неравенства. Для этого мы должны отказаться от всякой сентиментальности… Мы должны перестать думать о правах человека, повышении уровня жизни и демократизации³².

Здесь мы обнаруживаем то, что Трамп подразумевает под лозунгом «Америка прежде всего!» – только в гораздо более четких и честных выражениях. Поэтому мы не должны быть шокированы, когда читаем, что «администрация Трампа, пришедшая к власти с обещанием положить конец “бесконечным войнам”, санкционировала оружие, запрещенное более чем 160 странами, и готовит его к использованию в будущем. Кассетные бомбы и противопехотные мины, смертоносные взрывчатые вещества, калечащие и убивающие мирных жителей еще долгое время после окончания боевых действий, стали неотъемлемой частью будущих военных планов Пентагона»³³.

Но тех, кто сожалеет об утрате американского морального лидерства, подобные факты не волнуют. Что им не нравится, так это стиль Трампа. Трамп является примером новой фигуры откровенно непристойного политического господина, презирающего основные правила приличия и демократической открытости. Пит Венер, занимавший в Белом доме высокий пост советника президента при Джордже У. Буше, недавно сказал: «Некоторые наши президенты были более нравственными, некоторые – менее нравственными, но у нас никогда не было президента, который получал бы психическое удовольствие от разрушения моральных норм или дискредитации морали как концепции»³⁴. Логику, лежащую в основе действий Трампа, объяснил Алан Дершовиц (между прочим, сторонник узаконенных пыток), который в январе 2020 года

заявил в Сенате, что если, по мнению политика, его переизбрание отвечает национальным интересам, то любые действия, предпринимаемые им с этой целью, по определению не могут быть оспорены. «И если президент сделал нечто такое, что, по его мнению, поможет его кампании, в интересах общества, то это не может быть такого рода quid pro quo, который ведет к импичменту»³⁵.

Здесь ясно обозначена природа власти, существующей за рамками серьезного демократического контроля.

Но как насчет классического аргумента в пользу видимости? А именно, что, даже если мы лишь лицемерно притворяемся высоконравственными, эта видимость все же по-своему действительна – она вынуждает нас избегать прямой и беззастенчивой непристойности, а потому совершенствует наш образ действий. Притворяясь нравственными, мы можем захотеть стать чуть более нравственными на деле. Как говорят в группах анонимных алкоголиков, «играй роль, пока роль не станет тобой». Разрыв между видимостью и реальностью также позволяет человеку критически отнестись к реальности. В той мере, в какой марксистская критика «формальной свободы» основана на понимании того, что «буржуазное» общество не верно собственным принципам свободы и равенства, такая критика также относится к господствующей идеологии более серьезно, чем та относится к себе самой… Проблема в том, что, как только мы вступаем в область чистой циничной непристойности, такая имманентная критическая стратегия теряет опору; возврат к старой порядочности, какой бы лицемерной она ни была, более невозможен, игра окончена.