Небеса в смятении

Ты думаешь, что протестуешь? / Ты думаешь, что ты какой-то бунтарь? / Ты жалуешься на загрязнение окружающей среды. / Ты говоришь об автоматизации. / Ты защищаешь человечество. / Ты плачешь, потому что мир так плох. / Ты критикуешь общество. / Ты говоришь, что все должно измениться. / Со сцены ты обращаешься к народу: / «Долой город и его загрязнение!» / Своими слащавыми мелодиями и романтической симпатией / Ты никогда ни на кого не производишь плохого впечатления. / Ты говоришь мне, что протестуешь. / Но!.. / Твоя позиция никого не волнует. / Твоя цель – напасть на что-то или просто заслужить аплодисменты? / Ты жалуешься на бомбы / и говоришь, что это будет концом света. / Но ты никогда не называешь имен. / Ты боишься произвести плохое впечатление. / Ты думаешь, что ты революционен и скандален. / Но ты никогда не производишь плохого впечатления. / Ты плохая копия какого-то хиппи-гринго. / Твоя позиция, слушай, ты, тупой бородач, / Продана за аплодисменты вульгарных здравомыслящих людей. / Ты противоречишь всему своему знаменитому протесту / Своими сложными красивыми мелодиями. / Ты притворяешься, что сражаешься… / Но ты просто милый кусок дерьма!

Хотя это песня о некой фигуре, являющейся частью текущей ситуации в Чили, ее актуальность носит глобальный характер. Я часто говорю о том, что на современном рынке есть целый ряд продуктов, лишенных пагубных свойств: кофе без кофеина, обезжиренные сливки, безалкогольное пиво… И этот список можно продолжать: виртуальный секс как секс без секса, искусство экспертного управления как политика без политики и так далее, вплоть до сегодняшнего толерантного либерального мультикультурализма как переживания Другого, лишенного его тревожащей Инаковости. Los Prisonieros добавляют к этому ряду еще одну ключевую фигуру из нашего культурного пространства: выхолощенного оппозиционера. Это оппозиционер, который говорит (или поет) правильные вещи, но каким-то образом лишает их критической остроты. Он в ужасе от глобального потепления, он борется с сексизмом и расизмом, он требует радикальных социальных перемен и приглашает всех присоединиться к большому чувству глобальной солидарности – но все это в совокупности лишь означает, что от него не требуется менять свою жизнь (может быть, достаточно пожертвовать на благотворительность здесь и сейчас). Он продолжает свою карьеру, он безжалостно конкурирует, но он на правильной стороне.

В своем предисловии к «Скотному двору» Джордж Оруэлл писал, что если свобода вообще что-то значит, то это «право говорить другим то, чего они не хотят слышать». Этого выхолощенный оппозиционер никогда не делает; он говорит своей аудитории то, что она хочет слышать. И что же это? «Радикальные левые» из академических кругов сегодня все еще придерживаются в основном той же позиции, о которой Оруэлл в 1937 году писал в связи с классовыми различиями: «Все мы выступаем против классовых различий, но очень немногие люди всерьез хотят их отменить. Здесь мы сталкиваемся с тем важным фактом, что каждое революционное мнение отчасти опирается на тайную убежденность в невозможности изменений»¹⁴⁶. Оруэлл считает, что радикалы ссылаются на необходимость революционных перемен как на своего рода суеверный знак, который в действительности работает на достижение противоположного, то есть препятствует наступлению перемен. Это видно на примере фигуры современного левого ученого, который критикует капиталистический культурный империализм, но на самом деле приходит в ужас от мысли, что его область исследований может оказаться под угрозой. Вот почему нам нужны такие группы, как Los Prisonieros – чтобы говорить нам правду со всей необходимой беспощадной жестокостью. Мы должны набраться смелости и назвать те пороки, что нас терзают.