Небеса всё знают

Вот оно. Вот эти слова, которые хочет услышать любой мужчина от женщины. Он желает знать, что она готова меняться вместе с ним и помогать ему. Принимать его любым, но направлять к дороге, которая сделает его лучше. Только для одной, не распыляясь на остальных. Я же это всё потерял, подстраивался под стольких женщин, пряча в себе слабость и настоящие желания, но только одна их угадала.

– Поиграй для меня ещё, конфетка. Кажется, что я возрождаюсь с каждым звуком и могу вот-вот уловить смысл моей жизни. Пожалуйста.

– Хорошо.

Отпускаю Джесс, и она возвращается на стул, а я отхожу. Она смотрит на меня, пока из-под её пальцев нескончаемым потоком льются мелодии, и я вижу только её. Это такая лёгкость, необъяснимая иллюзия крыльев за спиной, она успокаивает.

Да, я видел и спал со многими женщинами, меня сложно удивить в сексе, во внешности, которую отбирал тщательно. В то время мне думалось, что чем красивее женщина, тем я буду счастливей. Как же я ошибался. Оболочка – это ничто, а вот сердце, которое наполнено жизнью, желанием дарить радость и любовь, оно есть не у всех. Или же я просто не обращал на это внимания.

И сейчас мне ничего не нужно, только закрыть глаза и наслаждаться.

Глава 25

Удивительно, что я не ценил никогда объятий во сне. Когда женское тело трепетно и нежно прижимается ко мне, равномерно дышит в мою шею и оставляет на покровах кожи своеобразный рисунок её присутствия, это наполняет счастьем. Обычным счастьем, которое может испытать каждый без ухищрений, денег и невероятных усилий.

Поглаживаю распущенные волосы Джесс и ожидаю её пробуждения. Но она так глубоко спит, а мой желудок сводит от голода, что приходится осторожно переложить её на подушку, собрать свои вещи, валяющиеся на полу, и покинуть спальню.

Присвистывая, надеваю боксеры и джинсы, а остальное бросаю на диван на первом этаже. Её рассказ об отношениях моей сестры подталкивает меня сделать то же самое. Пусть вопросы не решены, и пока их не буду тревожить, но завтрак в постель прекрасная возможность показать ей без громких заверений, какие чувства переполняют моё сердце. Обычная её еда по утрам: хлопья с молоком и чай. Нахожу поднос в нижнем шкафчике, расставляю всё с особым трепетом, и хочется нестись обратно, но заставляю себя идти медленно, словно это я буду делать каждый день.

Вхожу в спальню и ставлю поднос на место, где ещё недавно лежал я.

– Конфетка, – тихо зову её, обходя постель, и дотрагиваюсь ласково до её волос.

Она что-то мычит, а затем медленно открывает глаза.

– Доброе утро, – улыбаясь, касаюсь её нежной щеки, но она кривится и судорожно выдыхает, резко отстраняясь от меня.

– О, боже, – шепчет она жмурясь.

– Я приготовил тебе завтрак, – удивлённый её реакцией, выпрямляюсь и указываю на поднос.

– Я… унеси… меня сейчас стошнит, – закрывает нос, приводя меня в ещё большее недоумение.

– Что случилось? Ты бледная, даже зелёная. Джесс? – Наклоняясь, прикладываю руку к её влажному от пота прохладному лбу.

– Месячные… они всегда так напоминают о себе за несколько дней, – тихий мучительный стон срывается с её губ.

– О, понятно. Может быть, врача вызвать? – Предлагаю я, осматривая девушку, закутывающуюся в одеяло, словно здесь минусовая температура.

– Нет, это нормально. Я хожу каждые полгода и… чёрт, оставь меня. Я посплю, и всё пройдёт. Уйди, Флинт, – одеяло движется, и я предполагаю, что она обхватывает свой живот руками. Бессилие, которое моментально появляется в груди, желание хоть как-то унять это состояние, не даёт мне двинуться.

– Обезболивающее? Не знаю, что ещё вы принимаете. Ни разу даже не думал о таком, – тихо признаюсь я.

– Всё хорошо, не волнуйся. Просто дай мне поспать немного, – она закрывает глаза, но её бледная кожа выглядит пугающе. Нет, конечно, я понимаю, что у всех это проходит по-разному, но не думал, что её привычное недомогание вызовет во мне страх.

– Иди, Флинт, не смотри на меня… уходи, – стонет Джесс.

– Хорошо, ухожу. Если тебе что-то будет нужно, то я останусь здесь…

– Нет, лучше поезжай в мастерскую. Пожалуйста, поработай там, – перебивая меня, распахивает мутные глаза и сжимает губы от нового спазма.

– Я не могу оставить тебя, конфетка. Чёрт, да я сейчас готов запаниковать. Ты очень плохо выглядишь, – качаю головой, а её лицо приобретает серый оттенок.

– Флинт, пожалуйста… мастерская, – жалобно просит Джесс, и не могу отказать. Хотя разумом понимаю, что не должен соглашаться на это, но вынужденно киваю.

– Со мной всё будет хорошо, – заверяет меня, но не могу полностью согласиться с этим. Мне страшно уходить. Что-то внутри подсказывает мне, необходимо разобраться, вызвать врача или отвезти её в больницу. Но эти чёртовы умоляющие глаза, которые разрывают сердце, не могу предать.

Молча, поднимаю поднос и выхожу из комнаты. Мрачное настроение не покидает меня, пока завтракаю и всё же, возвращаюсь в спальню, чтобы убедиться, что Джесс спит.