Небеса всё знают

Захожу в спальню, где слышен только дождь, бьющий в распахнутое окно. Влажность и тонкий аромат духов девушки, мирно спящей на постели. Я часто возвращался поздно и находил в таком положении своих жён и просто пассий. Я ложился рядом и моментально засыпал, даже не притрагиваясь к ним. Боялся сделать то, что разозлит их или же вызовет очередную ссору утром. Но сейчас нет ничего в груди, кроме, счастья сбросить полотенце и забраться под одеяло.

Притянуть Джесс к себе и услышать сонное бормотание. Оставить поцелуй на её плече и, наконец-то, закрыть глаза, не опасаясь бури за окном. Я дома.

Глава 19

Раскат грома резко прорывается сквозь сон, подобно ножу, разрубающему время на «до» и «после». Распахивая глаза, подскакиваю на постели и сажусь. Сердце бешено колотится в груди, пока вспоминаю, по какой причине нахожусь в чужой спальне. Чтобы осознать всё, необходимы только доли секунды, и я заставляю себя раскаиваться. Я переспал с Джесс, совершил то, что недопустимо, вообще, для меня. Ищу в груди хотя бы что-то плохое, давящее, но ничего не нахожу. Тихо, только дождь лупит по закрытому окну.

Поворачиваю голову и не нахожу девушку, которая должна ещё лежать рядом, чтобы начать диалог при свете дня, чтобы как-то убедить себя убраться из этого города к чёртовой матери. И это ведь самое разумное, что я могу сейчас сделать. Но мне мало. Наоборот, хочется ещё и ещё познавать её тело, мысли и заполонить собой сознание Джесс.

Встаю с постели и направляюсь в ванную комнату. Умываюсь ледяной водой, от которой зубы сводит, и вхожу в свою спальню, где разбросаны мои вещи, среди которых вчера искал самый приличный наряд на вечеринку. Она была только вчера, а кажется, что прошло намного больше времени.

Натянув на себя свежее бельё, джинсы и футболку, шлёпаю вниз и прислушиваюсь к молчаливому дому. На кухне никого нет, только чувствуется аромат кофе. Дверь на задний двор открыта, и я направляюсь туда. Останавливаясь, нахожу взглядом Джесс, стоящей в халате на веранде и смотрящей на лужайку. Тихо подхожу к ней, и мои руки обвивают её талию, отчего она слабо вздрагивает и поворачивает ко мне голову.

– Привет, – шёпотом произношу я.

– Привет, – так же отвечая, делает глоток из дымящейся кружки. Её зрачки моментально расширяются, а на губах появляется улыбка. Нет, никаких претензий, никакого крика, ничего. Она не отвергает моих рук и мягкого поцелуя в губы, словно это мы делаем каждое утро.

– Дождь будет идти весь день. И это плохо, – она поворачивается вновь к лужайке, а я упираюсь подбородком в её макушку.

– Это чертовски плохо. Я ненавижу дождь, – кривлюсь от своих слов.

– Почему? – Джесс поворачивается в моих руках, отчего я отпускаю её и отхожу.

Не солгал. Вообще, я не желаю ей лгать, как всем остальным. Я хочу, чтобы она знала меня настоящего, вот такого изрезанного изнутри собственными ощущениями и виной. Но страх образовывается в груди, заставляя подойти к перилам и сжать дерево руками, передавая ему эти чувства.

– Флинт? – Джесс отставляет кружку, как я догадываюсь по звуку, и подходит ко мне.

– Не могу, – выдыхая, закрываю глаза на секунду. Её ладонь, такая маленькая и такая необходимая для меня, ложится на мою спину, отчего мышцы напрягаются.

– Когда идёт дождь, я пью или же забиваю свой разум чем-то плохим. Женщины. Алкоголь. Безумство, вроде поездки в Лас-Вегас и женитьбы на незнакомой шлюхе. Несколько лет назад, когда в Нью-Йорке пошёл дождь, а я ещё не привык к тому, что снова разведён, и Гейл на моих глазах изменяла мне, ощутил свою слабость. А потом она вылилась в очередные насмешки надо мной, – сдавленно произношу.

– И причина в этом? – Джесс поглаживает меня по спине, успокаивая и даруя силы, чтобы продолжить. Покаяться.

– Они погибли, когда шёл дождь. И каждый раз в такую погоду сердце болит, напоминая мне, что это случилось из-за меня. Не терплю его, а сейчас особенно гадко. Ведь я здесь. В том месте, где должен был остаться, чтобы предотвратить гибель родителей. Я должен был думать о них, а не о себе. Должен был, – от злости на самого себя ударяю по перилам и поворачиваюсь к Джесс.

– Их нет, больше нет, понимаешь? И эта погода давит на меня, стирает всё и оставляет только острую вину. Я не могу простить себя, конфетка, не могу. Я не заслужил этого.

– Кто тебе сказал такую глупость? – Искренне удивляется она.

– Никто. Это и не нужно говорить, потому что я знаю. Зои ни разу не упрекала меня в этом, но думает именно так. Они ехали ко мне, забывшему о тех, кому он обязан своей жизнью.

– Ты ошибаешься, Флинт, – Джесс качает головой и мягко улыбается мне. – Мама никогда бы не думала так, потому что она любит тебя. Ты не можешь контролировать мысли других людей. Ты не в ответе за их решения. А бабушка с дедушкой знали, что небезопасно ехать в такую погоду. Думаешь, они не понимали этого? Всё они понимали. И винить себя за чужие решения ты не должен.

– А я это делаю и не знаю, как снять с сердца тоску.

– Тогда мне придётся тебе кое-что показать, – Джесс подходит к столу и подхватывает кружку.

– Что?