Небесам виднее

Минуло два века, как я попал в этот мир. Если бы не моя Дуняша и её мать, я бы не знал, как бы устроился в этом мире. Хоть в этом повезло. Тихая, добрая девушка. Сначала я женился, потому что мне некуда было идти. А затем я полюбил её всем сердцем. Она не перечила, спокойно говорила, если что не так, рассказывала обо всем, что знала. И помогала мне принять этот мир. Вот так, постепенно, она заняла моё сердце. Я иногда с любовью наблюдал, как она хлопочет по дому, как ставить в печь хлеб или пироги, и всё это с улыбкой и с какой-то душевностью. После работы, я садился на скамью около дома, полюбоваться тихим вечером, послушать птиц, которые готовились ко сну, и, как шелестит листва от лёгкого ветерка и подышать ароматом от цветущих цветов и трав. В такие минуты она садилась рядом, и, положив голову мне на плечо, прижималась ко мне, даря радость и любовь. В такие минуты я был благодарен тому, кто перенес меня в этот мир и подарил такое счастье. Одно омрачало, не было детей. За что невзлюбил её сосед, мне не ведомо. Но чтобы её оградить от этих слухов, мы решили покинуть это место.

Долго мы прожили с ней в любви и согласии. Но её срок пришел быстрее. И вот я остался один. Что греха таить, посматривал я погодя на вдовиц с детьми, но ни одна не могла сравниться с Дуняшей. Не лежала душа. Так я и остался бобылем.

Одно время хотел уехать, всё мне напоминало о ней, но меня остановила ведунья. Я воспрял духом, может, я найду себе ту, которая хоть чуть- чуть будет походить на мою первую любовь. Но мне судьба подкинула совсем другую семью. Когда я увидел Елену, что- то в сердце ёкнуло. Всем видом, разговором, поведением, она не походила на всех этих женщин. Что-то в ней было не от мира этого. А когда она сказала:

— Оформляем. Я беру вместе с вами, — я улыбнулся и понял, про кого мне говорила ведунья.

А когда она назвала дедом, меня обдало таким теплом и заботой, что я решил ей помогать во всём и быть ей опорой и семьей. Когда она сказала, что тоже из другого мира, я понял, отчего она так не похожа на всех.

Когда в дом постучался и вошел воин, я сразу понял, это тот, кого она назвала “ожиданием”. Я его встретил, он представился Гордеем и попросил позвать Елену. Её не было дома, и мы потихоньку разговорились. Я спросил его, зачем она ему, и он честно ответил, что приехал за своей женой и хочет её отвезти к себе домой.

— А,она знает, что уже твоя жена, — с улыбкой спросил я.

— Нет пока, но это поправимо, — улыбнулся он.

— Ты на неё не налегай, она женщина с характером, — предупредил я его.

— И, это я знаю. Вот поэтому она и в душу запала, — с нежностью ответил мне.

Мы разговорились, и он немного рассказал, почему его не было так долго, хотя он обещал её найти через год. И тут появилась она, и я увидел, что всё же, не смотря не на что, она надеялась его увидеть. Она замерла у двери и прислонилась к косяку. Я тихо ушел, пусть поговорят. И вдруг он привел её к нам, посадил, вынул меч и произнес клятву. Ну, что ж, дед, придётся тебе опять быть одному, подумал я.

Когда решили они собираться, Елена категорично сказала, что без деда не поедет ни куда. Я не хотел им мешать налаживать свою жизнь, но душа моя ликовала. Не забыла, приняла полностью в свою семью. У меня на лице выступила скупая мужская слеза.

Ну, что ж, будем собираться, знать, пришла пора менять свою жизнь, ну и место.

Мы доехали до моря, и я был в восторге от него. Никогда не видел море. Была у нас речушка, но это не сравнить. Мощь, необъятность, красота. Сначала мы плыли спокойно и все наслаждались видом прекрасных волн, только Елена лежала, у неё, оказывается, морская болезнь. Ну, пусть полежит, а то все хлопочет и хлопочет, всех накорми, за всеми присмотри. Но потом начался шторм, и я уже думал, что это последние мои часы. Но Елена поднялась, и они с Гордеем вышли на палубу. Вскоре море утихло, и я, и все, вздохнули с облегчением. Вот, какая, у меня дочка!

Дальше было спокойно, и вскоре мы были уже на суше, погрузились и отправились в дом Гордея. Когда я увидел это поместье, понял, дел много. Ну, что ж, скучать мне будет не досуг. Нас встретила женщина. Орелия, мать Гордея. Когда он меня знакомил, я увидел её глаза, такие же зеленые и лучистые, как у Дуняши. У меня сердце пустилось вскачь, как говорила Елена, когда волновалась. Эх, Иван, где твои молодые годы. Запали мне её глаза в сердце, запали.

Мы разместились потихоньку, стали обустраиваться. Я обошел поместье и вскоре уже знал, что подремонтировать, что снести и заново строить надо. Мне в этом помогал Кирей и Ераст. Евсей тоже без дела не сидел, быстро в кузню устроился. Хорошие и работящие получатся из них, глава семейства.