Небесная голубизна ангельских одежд

О чем свидетельствуют эти парадоксы? Прежде всего о том, что идеология не была единственным, а зачастую и главным принципом в принятии решений и в практике даже таких фанатично преданных идее борцов, как большевики. Принципы практической целесообразности и выгоды, прагматичность и расчет были в арсенале советского руководства. Следует также признать, что советской экономической политике и советскому экономическому строю не были чужды и принципы рыночного предпринимательства. Не вызывает удивления, что борьба людей за выживание и их стремление к личной выгоде привели к формированию вездесущего черного рынка[1453]. Однако в развитие рынка в СССР внесло вклад не только общество, но и государство. Так, сталинское время оставило нам пример экономически успешной, хотя и циничной крупномасштабной предпринимательской деятельности государства, которое использовало массовый голод для того, чтобы собрать у населения валютные ценности через сеть магазинов «Торгсин».

История, рассказанная в этой книге, идет в русле тех же выводов. Сталинское руководство, отрицавшее рынок и прочно укрепившее фундамент первой в мире плановой централизованной «нерыночной» экономики, стало одним из создателей мирового рынка русских икон. Советы предложили Западу новый художественный товар, произведения древнерусского искусства, и немало сделали для его рекламы. В этом – еще один исторический парадокс. Большевики объявили войну капиталу и грезили о мировой революции. Однако валютная нужда заставила их играть по правилам мирового рынка.

Все это свидетельствует о том, что сталинизм не был лишь идеологией, политической системой и/или социальным феноменом в истории. Он представлял собой социально-экономическое явление, в котором предпринимательство, прагматизм и целесообразность играли не последнюю роль и порой заставляли на практике отказываться от догматических и утопических постулатов марксизма.

Русские иконы в музеях мира: состоялось ли признание?

В экспортном фонде «Антиквариата» оказалось несколько тысяч икон (прил. 10). Документов, которые позволили бы точно сказать, сколько из них было продано, нет[1454]. Есть основания полагать, что «новорожденный» мировой рынок русских икон не смог поглотить такую массу товара, тем более что в то время Запад переживал затяжной экономический кризис, который привел к резкому спаду продаж произведений искусства. Предположение о том, что иконный фонд «Антиквариата» не был полностью распродан, подтверждают далеко не полные данные о возврате икон из «Антиквариата» в Третьяковскую галерею, Исторический и Русский музеи. Вопрос о том, сколько икон вернулись в российские музеи и каково их значение в современных музейных коллекциях, ждет своих исследователей.

Изгои революции и сталинской индустриализации, русские иконы разлетелись по миру. Одни, оказавшись сувенирами в чемоданах западных туристов, затерялись навеки. Мы никогда не узнаем об их судьбе. Другие попали в частные собрания или к антикварам и до сих пор служат развитию мирового антикварного иконного рынка. Время от времени проданные в 1930‐е годы иконы появляются на аукционах. Проследить судьбу икон, попавших в частные коллекции, из‐за закрытости информации не всегда возможно. Однако исследователям доступны для изучения музейные собрания. Много ли в них икон из сталинского экспортного фонда 1920–1930‐х годов? Обзор мировых музейных иконных коллекций – предмет этого очерка – дает основания полагать, что экспортный фонд «Антиквариата» в значительной степени остался нераспроданным.

В Национальном музее Швеции хранится одна из самых значимых в мире коллекций русских икон. Ее ядро составили собрания двух шведов, банкира Улофа Ашберга (Olof Aschberg, 1877–1960) и дипломата Вилхелма Ассарссона (Vilhelm Assarsson, 1889–1974).

В 1933 году Ашберг подарил свою коллекцию, около 250 икон, Национальному музею в Стокгольме[1455], однако львиную часть этого подарка составляли иконы, которые он купил в России в первой половине 1920‐х годов, то есть до создания экспортного фонда икон и начала массовых сталинских продаж. В те годы Ашберг покупал иконы у бедствующих «бывших» на блошинах рынках, а также в комиссионных и антикварных магазинах[1456]. К сталинским продажам в собрании Ашберга следует отнести те 52 иконы, что Ашберг купил в СССР осенью 1928 года при посредничестве Грабаря, а также 33 иконы, купленные у «Антиквариата» в 1935 году, бóльшая часть которых была подарена стокгольмскому музею в 1952 году. Ашберг также покупал иконы у западных антикваров, в частности у фирмы «A La Vieille Russie», которая в то время находилась в Париже. Среди этих покупок могут оказаться иконы «Антиквариата», но они будут исчисляться единицами.