Небесная голубизна ангельских одежд

Однако вернемся в Третьяковскую галерею. После того как общемосковская комиссия экспертов приняла решение, обреченные на продажу художественные ценности следовало выдать торговцам. В начале 1928 года это был Госторг, но вскоре, летом, была создана специализированная контора по скупке и реализации антикварных вещей «Антиквариат»[330]. Процедура расставания была проста: приходил человек с удостоверением «Антиквариата», подписывал акт выдачи[331] и забирал вещи. Об их последующей судьбе галерея, как правило, не знала. Часто товар, отобранный для «Антиквариата», забирал член общемосковской экспертной комиссии Власов, который в одном лице представлял и искусствоведов, и купцов. Выдача ценностей «Антиквариату», однако, могла затянуться на месяцы, а то и на годы. Так, гобелены, отобранные из галереи на продажу в марте и оцененные общемосковской комиссией в апреле, были выданы в «Антиквариат» лишь пять месяцев спустя, 9 октября 1928 года[332]. Иконы из собрания Остроухова «Сретение», «Покров» и «Воскресение», отобранные весной 1928 года, были отданы на продажу в 1931 году. А из отобранных в 1928 году бывших госфондовских икон «Антиквариат» получил лишь две, иконы «Архангел Михаил» и «Архангел Гавриил», да и то лишь в 1936 году, то есть почти через восемь лет после заседания общемосковской комиссии экспертов. Похоже, за эти годы о решении московских экспертов уже забыли, так как выдали как раз те госфондовские иконы, которые комиссия постановила оставить в галерее, а оставили те, которые были утверждены экспертами комиссии на продажу[333] (прил. 2).

1928 год подошел к концу. Казалось, древнерусское собрание Третьяковской галереи не сильно пострадало. На продажу были утверждены четыре бывшие госфондовские и три остроуховские иконы, оцененные в общей сложности в 750 руб. Не следует, однако, забывать, что в отличие от Исторического музея, который революция превратила в основное хранилище национализированных иконных ценностей, собрание ГТГ в 1928 году, по оценкам исследователей, не превышало полторы сотни икон, так что потеря и десятка икон в то время для галереи была бы ощутима.

Однако даже те немногие иконы, которые в 1928 году были отобраны на продажу из ГТГ, пока оставались в галерее, передача их в «Антиквариат» затягивалась. Тем не менее иконные запасы торговой конторы значительно выросли за 1928 год. С 1 марта 1928 года – время начала изъятий из музеев – до 1 февраля 1929 года по Москве «Антиквариат» принял икон на сумму более 130 тыс. руб.[334] Речь идет о сотнях икон. Кто был основным поставщиком икон в «Антиквариат» в этот период? По словам сотрудницы Исторического музея Ольги Бубновой, в 1928 году из ГИМ на продажу было отобрано более тысячи икон, которые оценили в несколько десятков тысяч рублей. Может, Исторический музей был основным поставщиком «Антиквариата» в начальный период иконного экспорта?

Глава 2. Тем временем в историческом музее

Торговый ажиотаж вокруг икон в Историческом музее, как и в Третьяковской галерее, начался с январского 1928 года постановления СНК «О мерах к усилению экспорта и реализации за границей предметов старины и искусства». Как и в Третьяковке, в феврале в ГИМ прибыла противоречивая инструкция Главнауки, которая, с одной стороны, требовала отбирать на продажу наиболее ценное, но с другой – разрешала не трогать основные коллекции. Как и в Третьяковской галерее, благодаря чрезвычайно широкому толкованию понятие «основная коллекция» покрывало практически все художественное достояние, которое поступило в Исторический музей до и после революции, но это не уберегло музей от потерь. Тогда же, как и в случае с Третьяковской галереей, из Главнауки последовал запрет самостоятельно продавать ненужное музейное имущество через московские аукционы, что широко практиковалось в 1920‐е годы[335].