Небесная игрушка

Добравшись до столика, постоялец ухватился за бутылку и поднес ко рту, высасывая остатки какого-то дешевого вонючего пойла (ни на что более дорогое средств у него не было). Одновременно, не глядя, ногой выдвинул стул и взгромоздился на него. Опорожнив тару, он с трудом встал со стула, зашвырнул под кровать очередную бутылку, не заботясь, разобьется она или нет, и полез в холодильник, но искомого там не оказалось. Тогда он добрался до шкафа, из которого извлек очередную бутылку. Чмокнула вылетевшая пробка, и он, плюхнувшись обратно на стул, поднес ее ко рту, намереваясь сделать глоток прямо из горла, несмотря на то, что пустой стакан стоял тут же, на столике.

И в этот момент раздался негромкий стук в дверь. Не донеся бутылку до рта, держа ее на весу, постоялец повернулся к двери. Он никого не ждал, да и никто из редких знакомых не знал, где он обитает. Стук повторился.

– Не заперто! Кого еще черт принес? – пьяным голосом выкрикнул постоялец.

Дверь отворилась, и в нее вошел такой же высокий, как он, человек в черно-синей форме космического патруля с золотыми знаками различия командира звездолета. Его лицо и руки были покрыты несмываемым красно-желтым загаром, который невозможно получить ни на одном курорте Земли, а только от жесткого излучения космического пространства, проведя там многие годы. На вид ему было лет тридцать пять, и серебристые короткие волосы не были следствием раннего поседения, а, скорее, каких-то иных процессов, связанных с нахождением в глубинах космоса. Лицо было правильное, открытое. В глазах сверкали золотистые неземные искорки.

Он остановился у входной двери.

– Здравствуй, Фрэнк Сторм, – спокойным голосом сказал вошедший.

Бутылка выпала из руки постояльца и покатилась по столу, разливая содержимое, и в его висках застучало, словно там заработал отбойный молоток.

– Что же ты не здороваешься? – спросил вошедший, глядя сверху вниз на по-прежнему сидящего хозяина комнаты, который и хотел бы встать с места, но тело не слушалось его. Не потому, что он был пьян. Как раз он находился в привычном своем состоянии. А потому, что эта встреча вывела его из состояния пьяного равновесия, заставила нервы сжаться в комок, парализуя тело.

– Здравствуй и ты, Эдвард Шеннон, – наконец справившись с собой, все еще сидя (ноги окончательно перестали работать), сказал постоялец, не поднимая глаз. Он схватил бутылку и поставил ее на столик, удерживая рукой.

За секунды перед его внутренним взором промчалось то, что предшествовало неожиданной встрече.

2