Небесная игрушка

— И тогда я впервые не удержался и, потянувшись вверх, дотронулся до свободно лежащей на коленях руки статуи. И словно ожегся. В прохладном окружающем воздухе она на ощупь была горячей и словно бы упругой. Такой была бы на ощупь рука живого человека, только более прохладной. Я сначала замер, затем в испуге сделал несколько шагов назад, пятясь как рак и неотрывно, несмотря на сияние, глядя в лицо статуи. Сердце мое колотилось, как бешеное, словно стремилось вырваться из груди, на лбу выступил пот, да и сам я весь с головы до ног покрылся холодным потом. И было от чего. Глаза огромной сверкающей статуи, до того устремленные вдаль, теперь грозно в упор смотрели на меня!

— Я в общем-то не из пугливых, родился и вырос в условиях, где за себя нужно было бороться. Хлюпикам там было не место. Но здесь было что-то сверхчеловеческое, и страх появился сам собой, быстро заполнив все мое существо. Ноги отказались двигаться, и я в ужасе замер, только что не падая на колени. По-прежнему ни одного звука не было слышно. Но в тишине сверху, над статуей, внезапно громом раздался треск. Я непроизвольно взглянул туда. Часть свода над статуей начала опускаться, сильно прогнувшись книзу, и тогда статуя пришла в движение. Ее руки поднялись и уперлись в потолок обеими ладонями. Снова раздался треск, и потолок под их давлением, снова выгнувшись вверх, вернулся на свое место.

— Какая же чудовищная сила скрывается в ее руках! — промелькнуло у меня в голове, ведь им приходилось преодолевать давление многих, может быть, тысяч или миллионов, тонн готовой обрушиться породы.

— Мой страх сразу исчез. Быстро приходя в себя, я снова взглянул в лицо ожившей статуи. Ее взгляд был по-прежнему направлен на меня. Но теперь это не был грозный взгляд разгневанного существа, выведенного из многолетнего равновесия неразумным пришельцем. Теперь в нем было понимание, мудрость веков и спокойствие. Взгляд статуи переместился в направлении коридора, откуда я появился в этот мир, и снова вернулись ко мне. Она словно говорила — уходи, спасайся. Я развернулся и побежал. Опрометью выскочив в галерею, я заорал что-то про обвал. В общем, все поняли что к чему и бросились прочь. А затем все вокруг затряслось, послышались удары и шум падающей породы, закрывающей нам путь на поверхность.

— Спроси любого из нашей смены, кто первым подал сигнал к спасению, никто не скажет это точно. В наступившей кутерьме это выскочило у всех из голов. Некоторые утверждали, что первыми сигнал об угрозе обвала подали именно они. И до сих пор убеждены в этом. Что ж, пусть так и будет. Я не претендую на роль спасителя, ведь и в самом деле не я спас людей от гибели.

Рассказчик надолго замолчал, словно заново переживая перипетии своей удивительной невероятной истории.

— А что было дальше? — наконец, спросил я.

— А дальше было сидение в ожидании спасения, — невесело улыбнулся он, — я-то знал, что нас каким-то образом должны вытащить отсюда. Иначе меня не выпустили бы живым из того удивительного места — зачем было убивать позже, если статуя могла легко прихлопнуть меня сразу? В этом не было бы логики, а рассуждать, сопоставлять одно с другим я умел всегда. И, что самое трудное, была невозможность поделиться пережитым, переполняющим меня, с кем бы то ни было еще. Я даже жене не рассказал об этом, чтобы она не подумала, что я спятил под землей. А потом появился ты…

— И теперь уже можно подвести итоги. Как я говорил, инки всегда воевали с народом мапуче. Но, как я могу теперь предположить, появился новый враг — испанцы, быстро доказавший тщетность попыток борьбы с ним. И инки поняли это. Как известно, враг моего врага — мой друг. И, по идее, мапуче должны были стать другом испанцев и врагом инков. Но на сей раз это не сработало. Все пошло с точностью до наоборот. Мапуче перед лицом страшного врага, предав забвению прошлые распри, восприняли инков, как друзей и приняли на сохранение их ценности. Это ведь только считается, что шахты в пустыне Атакама, а всего их без малого девять сотен, как и шахта Сан-Хосе, эксплуатируются с конца 19-го века. На самом деле добыча золота и серебра велась там с незапамятных времен. Просто масштабы были помельче… Откуда-то ведь инки получали золото и серебро? И эти металлы в конечном итоге вернулись туда, откуда и явились в этот мир — обратно в шахты, шахты пустыни Атакама…

— А если раскопать завалы, до вашего необычного места можно будет добраться? — спросил я.

— Не думаю, что это что-нибудь даст, — с сомнением покачал собеседник головой, — я уже думал над этим. Скорее всего, все, что я видел находится уже где-нибудь далеко в стороне от этих мест… Боги не погибают, они вечны и любят тишину и покой. До поры и времени…

— Твой гид говорил о кровожадности наших древних богов, продолжал он, — Не знаю… Но после случившегося я совершенно не уверен в этом. Скорее всего, просто мы, люди, сами придумали ритуалы для восславления богов, слепо верили этим ритуалам и следовали им. Но кто спросил самих богов, нужны ли им потоки крови? И вообще, что им нужно? И в результате — забвение…