Небесная канцелярия

А я с детства привыкла доверять своим инстинктам, своей интуиции. После того, как, повинуясь такому же невнятному, необъяснимому и необоснованному страху, не пошла со своей подругой кататься на ее новой лодочке. Ничто не предвещало беды, все прогнозы сулили солнечную погоду. Но неожиданно начался шторм. И моя подружка не смогла вернуться на берег. А когда взрослым удалось разогнать бурю, было уже слишком поздно. На небе уже стало на одну звезду больше.

Это детское воспоминание прогнало сонливость, заставило меня поежиться и закутаться еще сильнее. Чуть тряхнув головой, я вернулась к прежним размышлениям.

Вот если подумать, что такого в этой Земле? Почему я так привязалась именно к ней?

Ну, похожи ее жители на нас внешне. Да, такого раньше не было. До сих пор ни одно существо не было похоже на нас. Но внешность ведь ничего не определяет?

Да и сами миры строились по каким-то особым принципам. А Землю Иудович просто «слизал» с Пантеона, один в один. Только вот Павел Люциферович, как выяснилось, дополнил их скользкими змеями, которые умудрились сорвать все планы моего Петра Иудовича. Может, я считаю, что Земля – продолжение нашего мира? Я прислушалась к своим ощущениям. Нет, не считаю. Слишком они разные, и не только внешне.

Размышляя, я и не заметила, как уснула….

Глава 6

Я очень редко вижу сны. Так редко, что впору устраивать празднования каждого нового сновидения.

Но сегодня мне снился сон. Он так мало отличался от реальности, что я не сразу поняла, что уже сплю.

Снилось, что я так же и сижу на балконе в своем кресле, устав думать, глядя на темно-синее небо с редкими, зато крупными звездами.

Что-то было не так, неправильно. Я несколько раз придирчиво оглядываю балкон. Вьюнок! Он раскрылся. В темноте огромные цветки чуть поблескивают белизной, отражая звездный свет. Скоро утро?

Смотрю на часы – половина второго.

Хочу встать, чтобы подойти к вьюнку, дотронуться до цветов, проверить, не чудится ли мне, но неожиданно с неба срывается звезда, и я замираю, завороженно следя за ней. Оставляя за собой яркий след, она несется, рассекая пополам небо, влетает на балкон. Виснет прямо передо мной, дрожит и падает на пол, оборачиваясь моей погибшей подругой Марией.

И тогда я понимаю, что вижу сон.

Мы не умираем. Мы живем вечно. Но, бывает, кому-то не хватает сил, чтобы жить. И он отрекается от жизни, становясь звездой на ночном небосклоне. И мне впервые за все время приходит в голову мысль о том, как тогда могла погибнуть Мария?

– Машка, – только и могу выдохнуть я.

Она улыбается мне. Так и оставшаяся десятилетней девчонкой, в той же смешной розовой майке и шортах в горошек, что были на ней в тот день, с теми же белокурыми волосами, заплетенными в две задорные косички. Ничуть не изменившаяся. Такая, какой я ее и помню. Моя Машка, моя единственная настоящая подружка. Почему ты никогда не снилась мне раньше? Почему никто так и не смог мне заменить тебя?

– Привет, Катька, подвинься!

Машка плюхается в кресло рядом со мной. Я едва успеваю подвинуться. Кресло качается, что вызывает Машкин восторг.

– Здорово, да? – восклицает она и начинает раскачивать кресло, помогая себе ногами.

Я послушно качаюсь, не сводя с нее глаз. И до меня медленно начинает доходить, что Машка не погибла. Она отреклась. Использовала весь свой запас магии, чтобы сотворить шторм и уйти.

– Машка, зачем? – шепчу я.

Она резко тормозит кресло. Я чуть не кувыркаюсь вперед, но вовремя успеваю схватиться за ручку. А Машка поворачивается ко мне. Она смотрит как-то не по-детски, очень серьезно. Вмиг превратившись из ребенка во взрослую женщину.

– Так нужно было, поверь.

– Зачем? – повторяю я вопрос.

Наверно, мне очень нужно услышать ответ. Даже не просто ответ, а ее слова, что я не виновата. Что не из-за меня она отправилась в море, одна, в крохотной скорлупке. Что не обида на мой отказ, не моя трусость помогли ей тогда сделать выбор и шагнуть в никуда. Наверно, мне очень нужно услышать, что я не предавала ее.

Но Машка молчит. Она отворачивается и, вновь став озорной девчонкой, опять раскачивает кресло.

И я опускаю глаза. Поникаю, будто воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Становлюсь такой же пустой и растянуто-мятой.

Несколько минут мы молча качаемся. Я – глядя куда-то вниз, не на ковер с тисненым рисунком, а просто вниз, не фокусируя ни на чем взгляд. Машка – куда-то вперед, где на фоне темной листвы и ночного неба посверкивают блюдца цветов.

– Тебе плохо? – неожиданно спрашивает она, не поворачивая головы.

– Мне… Нет, скорее не плохо, – не поднимая глаз, я пожимаю плечами. – Наверно, просто трудно.

– Как тогда?

Я вздрагиваю и киваю.

– Мне нужно решить. Но я не могу. Самое правильное решение не дает мне покоя.

– Значит, оно не такое уж и правильное, – Машка пожимает плечами.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с Машкиным взглядом. Он не спрашивает и не настаивает. Просто ждет.

Качаю головой: