Небесная музыка. Солнце

- Санни! - он идет ко мне, и в каждом его движении - решимость.

Я начинаю паниковать. В мои планы не входила встреча с ним. И я убегаю. Впервые в жизни убегаю.

- Ховард! - кричит Чет, несясь следом за мной. - Подожди! Остановись! Ховард! Твою мать!

Но я продолжаю бежать дальше, изо всех сил работая руками и ногами.

Я слишком горда, чтобы остановиться и снова начать что-то объяснять.

А может быть, это трусость.

Последние месяцы слишком сильно меня изменили.

Солнце гаснет - легкими вспышками. И погружается в тень луны.

Он догоняет меня спустя пятнадцать секунд в какой-то подворотне, хватает за руку и останавливает. Держит меня за предплечья, чтобы я не убежала, и смотрит прямо в лицо. Чет сильный, и я не могу ему сопротивляться. А может, больше и не хочу. Я стою, тяжело дыша, и с трудом заставляю себя не опускать глаз в землю.

Сначала мы молчим. Смотрим друг на друга и не произносим ни слова. Он сердит. Зол. Нет, в ярости. Я вижу огонь в его темных глазах.

Все правильно. Я виновата перед ним.

- Ну? - спрашивает Чет хрипло. - Какого черта ты убегала, Ховард?

Я вдруг поддаюсь порыву, за который потом буду ругать себя, и обнимаю Чета. Он родной - как старший брат. Родной, большой и сильный - такой всегда защитит. На глаза просятся проклятые невыплаканные слезы, но я не буду самой собой, если расплачусь при нем.

Чет явно не понимает, что происходит. И неловко хлопает меня по спине.

Я отстраняюсь. И вижу, что ярость в его глазах поутихла. От нее остались лишь осколки.

- Говори, мать твою, говори! - велит он. - Что произошло? Почему ты бросила нас, Ховард?

- Прости, - с трудом улыбаюсь ему я. - Я подвела вас.

- Ты нас кинула, - его слова режут, словно бритва - тонкую кожу, под которой поют вены. - Ты просто кинула нас, Ховард. А спустя год пришла на наше выступление. Где логика? Что случилось? Ты знаешь, что тебя все искали? Даже твой чертов Лестерс. Поговаривают, ты стащила у него бабки.

- Прости, - повторяю я, потому что не знаю, что еще сказать.

- Стащила или нет? - хмурится Чет.

- Что это изменит? - спрашиваю я, не узнавая собственный голос.

- Я хотел врезать ему за то, что он гонит на тебя, - сквозь зубы заявляет Чет. - На моего друга. Потому что, черт возьми, все знали - Санни Ховард была честная. И никогда бы не пошла на воровство. Кто угодно, только не Санни Ховард. Не та Санни Ховард, которую я знал.

- Да, я взяла его деньги, - говорю я. И внутри что-то обрывается от собственных слов. Как я могу сказать Чету правду?.. У меня нет выбора. Мой выбор - в руках семьи Мунлайт.

Чет вдруг ударяет кулаком по кирпичной стене. Но лучше бы это было мое лицо.

Стыд жжет меня изнутри. Щеки белы, как мел. Сердце ноет. Но я остаюсь спокойной - внешне спокойной.

- Вот оно как. Ты действительно стащила бабки у актеришки. И сбежала. Зачем? Ты ответишь мне, что случилось? Дьявол! Тебе были нужны бабки? Ты должна была кому-то денег? Что случилось? Ховард, не молчи. Отвечай мне.

- Прости, - в который раз повторяю я.

- Санни, - кладет он вдруг руку на мое плечо. - Мы же чуть с ума не сошли. Даже хотели идти к копам. Что ты сделала? Где ты была? Где ты сейчас живешь? Тебе нужны деньги?

Он кладет широкие ладони на мои щеки и смотрит прямо в глаза.

- Тебе до сих пор нужны бабки? У меня есть немного. Мы соберем с парнями нужную сумму. Заработаем. Санни, просто скажи, что с тобой произошло.

Все внутри меня хочет рассказать ему правду, но я не могу. И мотаю головой.

- Чет, знаю, я просто свинья. Моему поступку нет оправданий. Но я всех вас очень люблю. Просто извинись за меня перед другими, хорошо? - шепчу я.

- Просто скажи, что с тобой, - тоже шепчет Чет. Его лоб касается моего лба. И я еще больше чувствую себя его младшей сестрой, а проклятые слезы, кажется, возвращаются. Но я держусь.

Еще я чувствую на себе чей-то взгляд, но нет сил задуматься над этим.

- Понимаешь... Я... Я попала в плохую ситуацию, - едва слышно говорю я. - И мне действительно нужны были деньги. Большие деньги. Сейчас все хорошо. Я их... заработала. Легально. Просто... Просто я больше не могу жить старой жизнью. Я так по всем вам скучаю. Но не могу вернуться. Могу только издали... смотреть.

Каждое слово дается с трудом.

- Вы такие молодцы. Играете лучше, чем прежде. Наверное, много репетировали? - шепчу я. - И новая солистка хороша. Вы сделали правильный выбор.

- Ты можешь вернуться? - вдруг спрашивает друг. Глаза его блестят.

Я снова качаю головой.

- Я больше не могу петь. Я больше не в игре, Чет. Но я всегда буду помнить вас и поддерживать «Связь с солнцем».

В каждом моем слове - правда. Это действительно так. Они навсегда останутся в моем сердце.

- Ничего не понимаю, Ховард, - говорит Чет. - Почему ты не можешь петь? Связки?

Точно. Связки. Связки Дианы Мунлайт.

Я отдала ей свой голос.

Русалочка.

- Точно, - грустно улыбаюсь я. - Связки.

- Ты должна рассказать мне, что произошло, - твердит Чет. Он упрямый. Всегда таким был. - Должна, Ховард! Рассказывай! Я до сих пор твой друг!

А я до сих пор твой друг.

- Не могу. Иначе мне будет плохо. Понимаешь?

Я отстраняюсь и закрываю лицо руками - на мгновение.

- Это не моя тайна, Чет. И если я ее раскрою - пострадают мои близкие. Не я - на себя мне плевать. Мои тетя и брат, понимаешь? Я не могу говорить об этом! Не могу! Ни слова!

Я и сама не слышу, что начинаю повышать голос - от внутренней сжигающей боли. От отчаяния. От ощущения себя жалкой.

- Успокойся, - просит Чет. - Санни, успокойся.

И встряхивает меня, чтобы привести в себя, а потом снова обнимает, и я затихаю.

- Я рад, что с тобой все хорошо, глупая, - говорит он. - Мы боялись, что с тобой что-то случилось. Ты бы знала, как волновались. Никогда не думал, что буду так переживать из-за девчонок. Но вы с Еленой... - он замолкает.

- Елена - это твоя подружка? - улыбаюсь я.

- Бывшая. Мы больше не встречаемся.

- Но ты ее любишь.

- Люблю, - серьезно отвечает Чет. - Тебя тоже люблю - как сестру. И я не прощу тебя, если ты снова исчезнешь. Слышишь меня, Ховард? Слышишь?

Я закусываю губу.

Я не хочу исчезать снова. Останови меня, Чет.

- Дай свой номер, - просит настойчиво он. - Я буду спокоен, если буду знать, как с тобой связаться.

И Чет целует меня в лоб. Я прикрываю глаза, зная, что не смогу отказать ему. Он всегда умел общаться с женщинами.

- Только никому... Не давай его.

Я протягиваю ему свой телефон. Он тотчас звонит на свой номер и довольно улыбается, но потом смотрит на меня и вдруг хмурится.

- Ты стала другой. Никогда тебя такой не видел. Знаешь... - Чет замолкает на несколько секунд, словно подбирая слова. - Я был зол. Я тебя ненавидел, Ховард. Я хотел поймать тебя и... Если бы ты была парнем, я бы надрал тебе зад, клянусь. Но я увидел твой взгляд. Ты никогда не была такой. Никогда, - повторяет он. - Я хочу видеть прежнюю Санни Ховард. Чем я могу помочь тебе?

- Не говори никому, что видел меня, хотя... - Я понимаю, что он все равно скажет. - Скажи им, что мне жаль. И передай Конни, что у нее потрясавшие нижние ноты, но в «Зимних птицах» она поет не о том.

Я пытаюсь донести свою мысль до Чета. Он внимательно слушает меня и обещает передать все Конни.

А я снова чувствую на себе пристальный взгляд и начинаю нервничать. Вдруг Эмма Мунлайт действительно дошла до того, чтобы велеть своим людям следить за мной.

И когда я стала такой трусливой?

- Мне надо идти, Чет, - говорю я.

- Я провожу тебя.

- Нет. - В моем голосе появляется твердость. - Нас никто не должен видеть вместе.

- За тобой следят? - приподнимает он бровь.

- Нет. Но я боюсь сделать что-то не так, - отвечаю я.

- Хорошо. Я задам тебе последний вопрос. Санни. Только один. Ответь на него.

- Попытаюсь.

- Это криминал? - спрашивает Чет.

- Нет, никакого криминала, - улыбаюсь ему я, и он облегченно вздыхает.

Мы обнимаемся напоследок - я не хочу отпускать его. И Чет говорит вдруг:

- Актеришко едва с ума не сошел, пока искал тебя. Наверное, ты ему нравишься.

Я только улыбаюсь.

- Твои гитары у меня, - добавляет Чет. - Я забрал их себе. Забери их.

- Заберу. Когда-нибудь. Спасибо, что догнал, - отвечаю я.

Чет хочет сказать мне что-то еще, но я убегаю. Петляю между домами, пытаясь скрыться то ли от мнимых преследователей, то ли от собственной совести.

Я выхожу на одну из главных улиц Нью-Корвена, сверкающую и глянцевую, и иду, даже не понимая, куда и зачем. В себя прихожу только около Грин-Лейт парка - того самого, где когда-то сдавала экзамены по гитаре. Недолго думая, я иду по тропам своих воспоминаний. Мне кажется, что Нью-Корвен - город контрастов: стальной блеск высоток и немноголюдные парки, запах бензина и горячего кофе и вечерний аромат зелени, бесконечный шум дорог и тишина, затаившаяся между деревьями. Мне кажется, что все люди - это тоже контрасты. И нет ничего однозначного и определенного.

У каждого - своя правда.

И у каждого - свой выбор.

И небо - тоже у каждого свое.

Я прихожу к озеру, которое в темноте кажется темно-синим, глубоким, и сажусь на пустую лавочку. Мое горящее лицо обдувает свежий ветерок. И я чуть-чуть успокаиваюсь.

Все будет хорошо. Я верю в это.

Я верю в свое небо.

- Мисс Ховард? - вдруг слышу я знакомый мужской голос. И на лавочку рядом со мной опускается грузный мужчина в спортивном костюме. - Позволь-ка, я сяду к тебе. А если не позволишь - присяду все равно.

Я изумленно приподнимаю брови - это профессор Бланшет. Тот самый, который не хотел отпускать меня из Хартли.

Сегодня день встреч, не иначе. Хотя... совпадение? Вряд ли. Я сама решила сегодня прийти сюда. А профессор живет неподалёку.

Почему-то я рада этой встрече. Он - часть моего прошлого. Мне никогда не забыть экзамены по гармонии.

- Обманывать нехорошо, - гудит он.

- Добрый вечер, - улыбаюсь ему я. - А разве я вас...

- Обманывала? - перебивает он меня, но я ничуть не злюсь - он всегда был таким. И я рада, что не изменился. - Конечно, Ховард. Ты не вернулась в Хартли.

- Пока еще не получилось, - сознаюсь я, хотя уверена, что школа искусств теперь навсегда закрыта для меня.

- С ума сошла? - вдруг спрашивает профессор Бланшет. - Чем ты там занимаешься, Ховард, раз решила плюнуть на образование? Твое отношение к музыке меня раздражает.

- Я не знаю, что вам сказать, профессор.

- Ничего мне не надо говорить, Ховард. Просто вернись. У тебя будет еще год, - недовольно заявляет Бланшет. - И если ты спустишь возможность получить образование в унитаз, я буду разочарован в тебе так же, как и в твоей матери. И в твоем отце.

Я сглатываю. Я уже и отвыкла от мысли, что у меня есть отец и мать.

- Однажды я попытаюсь вернуться, профессор, - обещаю я. И он вдруг смягчается.

- В этом году у меня были бездарные студенты, Ховард. Ты, конечно, тоже не гений, но лучше уж ты, чем эти идиоты, - ворчит он. - Мне кажется, что я обучаю разговаривающих хот-догов, а не людей. Слабо верится, что они вообще способны различать ноты.

- Вы всегда так говорите про студентов, - улыбаюсь ему я.

- Я всегда говорю правду. Кстати, - вдруг спрашивает профессор Бланшет. - Слышала Диану Мунлайт?

Я вздрагиваю.

- Кажется, да. Не помню, - делаю я вид, что мне все равно.

- У вас голоса похожи, - заявляет профессор Бланшет, сверля меня пристальным взглядом. - Когда я впервые услышал эту девицу по радио, решил, что Ховард с ума сошла - побежала петь сопливые песенки, бросив Хартли. А потом увидел ту тощую девицу с белыми волосами. Дочь Мунлайтов.

- На ваш взгляд, она плохо поет? - спрашиваю я. Теперь все внутри меня напряглось.

- На мой взгляд, она фальшивит, - усмехается вдруг профессор Бланшет. - И дело не в голосе.

Мы оба понимает, о чем он. Но молчим.

- Я пришел к этой идиотке Элизабет - ты ведь у нее занималась вокалом, верно? А она заявила мне, что вокал Мунлайт совсем не похож на твой, и что мне кажется. С тех пор она меня избегает.

Я понимаю, почему мой бывший преподаватель по вокалу избегает профессора Бланшета. Скорее всего, люди Эммы Мунлайт заплатили ей за молчание.

Он словно читает мои мысли.

- А всех ведь не заткнешь, Санни, - неожиданно мягко говорит он. - Правда однажды всплывет. Твой голос слышали слишком многие.

Я опускаю взгляд.

- Знаю. Но вы не представляете, насколько они могущественны, - сквозь зубы говорю я, понимая, что профессор обо всем догадался. И мне нечего скрывать.

Странно, но мне становится чуть легче. Я несу этот груз не одна. Я могу сказать об этом кому-то. Так легче.

- Они? Мунлайты, - усмехается он. Его взгляд из-под узких очков колюч. - Даже им не под силу заткнуть всех, девочка моя. Деньги - это власть. Но купить целый мир не под силу никому. Этот обман - дело времени. И не бойся, - торопливо добавляет он. - Я никому не расскажу. Тяжело тебе?

- Все в порядке, - отвечаю я.

- Тяжело, - заключает профессор Бланшет. - Жалко мне вас - и тебя, и твою подружку.

- Какую подружку? - удивляюсь я.

- Которая постоянно была с тобой. Темноволосая, тоненькая. У нее все время было трагично-отрешенное лицо. Драматическая актриса из нее получилась бы неплохая, - вздыхает профессор Бланшет.

- Вы говорите про Лилит Бейкер? Что с ней?! - холодеет у меня что-то внутри.

- А ты не знаешь? - удивляется он.

- Говорите! - прошу я. - Пожалуйста!

- Как все запущено, - вздыхает профессор, достает телефон, набирает что-то в поисковике. А потом сует свой телефон мне.

Широко раскрыв глаза от ужаса, я читаю старую статью на известном новостном портале:

«Студент силой удерживал в подвале двух девушек.

Пропавшая несколько дней назад девушка сумела выбраться из плена и обратиться за помощью. Об этом сообщает «Нью-Корвен таймс» со ссылкой на источник в полиции.

Мисс X была похищена ночью, когда возвращалась домой. По словам девушки, ее ударили по голове, и она потеряла сознание. А в себя пришла в подвале незнакомого дома, прикованная цепью к кровати. Два дня мисс X провела в заточении, подвергаясь избиениям своего похитителя. Затем в камеру была доставлена еще одна девушка, которая также находилась без сознания. На третий день мисс X удалось выбраться из подвала и попросить помощи у соседской девочки, которая рассказала обо всем родителям, а те незамедлительно обратились в полицию.

К дому похитителя немедленно были направлены несколько патрулей, и полицейские нашли в подвале двух девушек, которые сразу были доставлены в госпиталь. Сейчас состоянию мисс Y ничто не угрожает, и мисс X также находится в безопасности. Их похититель задержан. Проводится следствие».

Я отрываю взгляд от текста и с ужасом смотрю на фотографию. На ней изображены две девушки - брюнетка с короткими волосами и блондинка. Их лица тщательно заретушированы, но я понимаю, что одна из них - это Лилит. Моя Лилит.

Я продолжаю читать дальше.

«Личность преступника не разглашается, на сегодняшний день известно лишь то, что он студент, а также имеет весьма влиятельных родителей. Личности потерпевших девушек также не раскрываются, однако нам известно, что одна из них была знакома с похитителем. По словам его друга, мистера V, также пожелавшего остаться неизвестным, преступник был влюблен в свою жертву, однако девушка не отвечала взаимностью.

Нам удалось получить комментарий мистера V:

«Он был от нее без ума и часто говорил, что сделает ее своей. Потом его стали посещать бредовые идеи. Он покупал резиновых кукол, похожих на нее, и давал им ее имя. Потом заявил, что похитит ее, но я не поверил его словам и решил, что он шутит».

К счастью, история похищения мисс X и мисс Y не была долгой, и полиция сработала оперативно. Известно множество шокирующих случаев, когда жертвы проводили со своими похитителями месяцы, годы и даже десятилетия. Нам остается надеяться, что преступник будет наказан по всей строгости закона».

Я резким движением отдаю телефон.

- Это Лилит? Моя Лилит? - спрашиваю я. Мой голос тоже резок - я не узнаю его. И все во мне чернеет от жгучей ненависти. Ублюдок. Как он посмел? Это же Бен. Мразь. Где он? Я найду его и разорву на тысячи кусков.

- Лилит, - отвечает осторожно профессор Бланшет.

- Почему вы так решили? Имена не указаны, личности скрываются.

- Потому что полиция переворошила Хартли! Одна из похищенных - наша студентка. Похититель - тоже студент. Естественно, весь преподавательский состав в курсе, Ховард.

- Тварь, - шепчу я. Господи, Лилит, моя бедная девочка. А я не знала. Я ничего не знала.

- Знаешь, почему его имя не разглашается? Родители - какие-то шишки из мэрии. И адвокат давит на то, что этот выродок психически болен, и сам не осознавал, что делает.

Раньше я думала, что злость - это тьма. Это черный цвет, сгустки теней. Однако теперь я знаю, что настоящая злость - это алый. Это кровавая пелена перед глазами. И стук пульса в ушах.

- Вы же говорили, что нельзя всех купить! - кричу я. - Вы только что мне это говорили, профессор!

- Я все-таки надеюсь, что мир узнает правду, - хмурится он. - И не кричи на старика, Ховард

- Простите. Просто... Я в шоке. Еще и Лилит. Я должна идти. Должна найти Лилит, - вдруг вскакиваю я. Во мне все кипит, и кровь в ушах стучит все громче и громче.

- Сядь, Ховард. Куда ты побежишь ее искать? Сядь и успокойся.

И я возвращаюсь на место.

Пусть огонь погаснет. Когда останется пепел, я развею его по ветру, и он укажет мне путь.

Я закрываю лицо руками - все мои мысли о Лилит. А профессор Бланшет тактично молчит.

Неужели справедливость умерла?

 

Зимние птицы летят в небеса свободы.

Взмахи их крыльев разгонят шеренги туч.

Я тоже птица, но только не их породы.

Крепко мне держит крылья стальной сургуч.