Небесная музыка. Солнце

Спустя час небо все-таки раскалывается - и сверкающие словно осколки капли дождя барабанят по окнам. Я сижу на кровати и машинально пытаюсь погладить свой кулон, но понимаю, что его на мне нет. Диана сорвала его с меня. И мне ужасно горько, что я потеряла единственное, что осталось мне от Дастина - того Дастина, который любил меня. Того Дастина, с которым я была счастлива. Моего Дастина.

Наша последняя связь оборвалась.

Ночью я почти не сплю. Под тоскливый аккомпанемент дождя я думаю о том, как мне быть. Если Эмма Мунлайт узнает о том, что я хочу встретиться с Лилит, она меня в порошок сотрет. Ей все время кажется, что секрет ее дочери вот-вот раскроется. И она ужасно мнительна.

Тогда я решаю попросить помощи у Джессики, которая должна меня контролировать. Я звоню ей рано утром и прошу о встрече. Говорю, что приеду к ее дому хоть сейчас, но она осаждает меня. И приезжает сама.

- Ну и что ты хотела? - спрашивает Джессика, которая, несмотря на раннее утро, выглядит идеальной - легкий макияж, собранные в пучок волосы, идеально выглаженный брючный черный костюм. - Спорим, вчера произошло что-то, о чем ты мне не сказала?

Она пристально на меня смотрит - ждет ответа.

- Да, - говорю я, понимая, что я должна перетянуть Джессику на свою сторону. - Моя подруга... Она попала в ужасную ситуацию.

И я рассказываю ей о Лилит. Джессика курит тонкую сигарету, слушает меня, на ее лбу появляется вертикальные морщинки, а тонкие пальцы стучат по колену. Кажется, рассказ о Лилит ее впечатлил.

- Я слышала об этой истории в прошлом году, - медленно произносит она. - Ублюдков в нашем мире так много, что им теряется счет. Значит, твоя подруга была одной из жертв?

- Той, которая сумела убежать, - осторожно поясняю я.

- Всегда говорила, что от мужиков одни проблемы, - фыркает Джессика. - Козел. А что ты хочешь от меня, Санни?

- Я хочу встретиться с Лилит. И не хочу, чтобы Эмма узнала об этом, - честно отвечаю я. - Это ведь нарушение договора. Помоги мне. Я не могу оставить Лилит.

Джессика тушит сигарету - для нее у меня в доме есть пепельница. И с улыбкой смотрит на меня.

- А что я за это получу? - спрашивает она.

- А что ты хочешь?

- Ночь с тобой. Как тебе? - В ее глазах - любопытство. В моих, кажется, - паника.

- Ночь со мной? - повторяю я. - Зачем?

Она касается моих волос. И неспешно перебирает их.

- Ты красотка, Санни. Твои волосы словно огонь. И фигура ничего. Может быть, ты мне нравишься?

Джессика склоняется ко мне так близко, что почти касается губами моей щеки - я чувствую ее духи с пудровым ароматом.

Я смотрю в ее глаза, и она вдруг начинает смеяться. А после отсаживается от меня.

- Я шучу, Ховард, - говорит Джессика. - Извини, не могла удержаться. Выражение твоего лица было весьма забавным. Ты действительно милашка. Я помогу тебе, - решает она. - Езжай к своей подружке. Прикрою тебя.

- Спасибо, Джессика, - искренне благодарю я ее.

- Может, все-таки поцелуешь? - улыбается она краешком тонких губ.

Я целую ее в щеку - дружески.

- И надеюсь, этому уроду дадут срок по максимуму, - говорит напоследок Джессика. - Ненавижу подобный мусор.

Мы выходим из дома. И я, поддавшись порыву, обнимаю ее - в знак благодарности.

- Надеюсь, ты не хочешь меня соблазнить, - шутит Джессика. - Садись. Подброшу до метро.

Спустя час я приезжаю на вокзал.

И когда вижу Лилит, которая вместе с матерью, суетливой темноволосой женщиной, сходит с поезда, мое сердце щемит. Нет, я знала, что ей плохо - наверняка плохо, - но я не думала, что увижу Лилит в таком подавленном состоянии.

Она похудела. На ней черные джинсы, хлопковая футболка, кофта с длинными рукавами, под которыми прячутся тонкие пальцы, простые кроссовки и маска. Обычная медицинская маска, закрывающая лицо. А еще кепка с длинным козырьком. Ее ставшие длинными черные волосы, собранны в простой низкий хвост.

Королева драмы испарилась. Вместо нее - незаметная девушка с болезненными глазами. Или ее копия. Прошлой Лилит больше нет.

Одежда - это не главное. Главное - это то, как Лилит держится. Ее плечи зажаты, некогда сверкающий смелый взгляд стал тусклым. Лилит смотрит на мир исподлобья и не отходит ни на шаг от матери.

Я на расстоянии чувствую ее страх. Она боится. До сих пор.

Не в силах больше ждать, я бегу к ней. Она видит меня и почему-то делает шаг назад. Но я обнимаю ее, крепко прижимая к себе, и ей приходится тоже меня обнять - несмело, как будто в ее руках нет жизненной силы.

Я отстраняюсь и смотрю на нее, узнавая и не узнавая одновременно. Лилит не снимает маску. И в ее взгляде смущение и все тот же страх - застарелый, въевшийся к душу. Такой страх всегда пахнет чернилами и пылью.

«Все хорошо», - говорю я ей мысленно и улыбаюсь. Но чего мне стоит эта улыбка! Внутри я сама не своя.

Она словно приходит в себя.

- Это моя подруга, мама, Санни Ховард, мы раньше жили вместе, - шепчет Лилит, и ее мать смотрит на меня с подозрением:

- Где же ты раньше была, Санни Ховард? - спрашивает она.

- Мама, не надо, - просит Лилит.

- Я... Простите. Я не знала. Ни о чем. Простите, - произношу я скороговоркой. - Знаю, что плохая подруга, но все же лучше поздно, чем никогда.

Взгляд женщины смягчается, и мне кажется, что ей тоже трудно.

- Твоя правда. Она много про тебя рассказывала. Раньше, - добавляет миссис Бейкер. - Сейчас-то и не говорит почти.

Я с тревогой смотрю на Лилит. Она молчит, опустив руки и расцарапывая кожу на пальце ногтями. Я осторожно убираю ее ладонь. Раньше у Лилит была плохая привычка ломать ногти, когда она нервничала. Сейчас же ее ногти обрезаны под корень. Видимо, ломать больше нечего, и она переключилась на кожу.

- Нам нужно ехать в суд, - вздыхает ее мать, беря Лилит за руку, как маленькую девочку. - Ты, наверное, с ней поговорить хочешь? После предварительного слушания поговори. Расшевели эту девчонку.

Я киваю ей, и все вместе мы идем к такси. Один из поездов издает протяжный гудок, и Лилит вздрагивает от резкого звука. Тогда я беру ее за свободную руку, чтобы дать понять, что я с ней.

До такси мы идем молча.

Мне кажется, что это происходит не с нами. Когда мы обе успели стать такими? Это словно и не мы, а наши отражения из мира зеркал.

В такси мы с Лилит садимся на заднее сидение, миссис Бейкер - на переднее.

Машина трогается.

Я не отпускаю руку Лилит - она не дает мне этого сделать. Цепляется за мои пальцы своими, холодными и тонкими, и мне снова становится больно за нее. За ее взгляд. За ее жесты. За ее молчание.

Наверное, ей страшно из-за предварительного слушания, ведь на нем будет и Бен.

- Все будет хорошо, - ободряюще говорю ей я и улыбаюсь. Она пожимает плечами.

- Может быть, снимешь? - предлагаю я, имея в виду маску, но Лилит испуганно и быстро качает головой.

- Нет-нет-нет, - едва слышно - боже, да что у нее с голосом?! - отвечает подруга.

- Хорошо, хорошо, успокойся, Лилит. Хочешь послушать музыку? - спрашиваю я и достаю наушники и телефон, на котором у меня хранятся и старые песни «Связи с солнцем», и мои гитарные записи, и множество любимых треков.

Один наушник я отдаю ей, второй забираю себе и включаю что-то спокойное и мелодичное. Некоторое время мы слушаем музыку, а потом Лилит говорит:

- Включи что-нибудь свое. Если можешь.

Естественно, я могу. И включаю. Не знаю, почему так выходит, но первая запись - это та самая моя гитарная композиция, которую я исполняла для Лилит год назад на крыше Хартли. Как же давно это было. Кажется, что в прошлой жизни.

Подруга кладет голову мне на плечо и слушает. Мне почему-то кажется, что вот-вот на ее глазах появятся слезы, но они сухи. Ее мать наблюдает за нами в зеркало заднего вида. Она тоже боится.

- Красиво, - шепчет Лилит спустя некоторое время. - Я помню эту мелодию. Ты написала ее в честь своих бабушки и дедушки. Да?

- Да, - отвечаю я, понимая, что она немного успокоилась.

- Так красиво. Ты талантливая, Санни. Я хочу послушать твои новые песни.

- Я включу тебе их потом, - обещаю я.

И мы снова погружаемся в мир музыки. Она лечит нас. Проникает в самую душу и заживляет раны. Глушит боль.

- Он сегодня будет там, - вдруг поднимает голову Лилит, когда мы почти подъезжаем к зданию суда.

Он - это Бен. Я понимаю, что она боится его.

- Там будет много народа, Лилит, - спокойно отвечаю я. - Тебе нечего бояться.

- Я не могу перестать бояться, - шепотом говорит она мне на ухо - чтобы не слышала миссис Бейкер. - Теперь я боюсь людей. Боюсь его. Боюсь того, что скажут другие. Это сильнее меня, Санни. Видишь, во что я превратилась?

- Тихо-тихо, - я глажу ее по волосам. - Страх - это нормально. Мы все чего-то боимся.

- Я не хочу, чтобы они видели мое лицо, - с трудом признается Лилит, и мои догадки подтверждаются - Бен что-то сделал с ее лицом. Красивым. Ярким. Аристократическим. Я стискиваю зубы, чтобы не зарычать от ярости.

- Тогда покажи им свое сердце, Лилит. Оно всегда было храбрым.

- Легко говорить это, - сердится она.

- Я говорю так только потому, что знаю тебя.

- Я изменилась, - склоняет она голову вниз.

- Все меняются, - возражаю я. - Все боятся. Но не у всех есть люди, которые будут рядом. У тебя - есть.

Кажется, она улыбается под маской. А я пытаюсь ее взбодрить и у меня это получается.

Мы подъезжаем к суду, и я говорю, что заплачу за такси, однако миссис Бейкер фыркает и заявляет, что сама в состоянии сделать это. Пока она возится с наличкой, мы выходим из машины.

- Не бойся, подруга. Я с тобой. - И я сжимаю ее пальцы.

В это время к Лилит вдруг подлетает какой-то парень и стягивает с нее маску - совершенно внезапно для нас обоих. И тут же мы замечаем с противоположной стороны стоянки к нам бегут люди с камерами и микрофонами - журналисты. Я с ужасом бросаюсь к застывшей Лилит, которая закрывает лицо руками. Однако меня опережает какой-то высокий светловолосый молодой мужчина - он подбегает к Лилит и обнимает ее, закрывая собой от камер.

На его лице солнцезащитные очки, но я узнаю в нем Октавия.

***

Дастин с трудом открывает глаза, когда слышит звонок телефона. Он заснул всего несколько часов назад, и ему безумно хочется спать. В голове - вата, в глаза словно кто-то песок насыпал, и у него есть лишь одно желание - заснуть снова. Однако Дастин все же нащупывает на кровати телефон и подносит к уху, уже готовясь отшить Хью. Кто еще может звонить ему так рано?

- Это Леон, сэр. Я подъеду к вам через двадцать... - детектив, видимо, смотрит на часы, - пять минут. Ждите меня на уличной парковке.

- Х-хорошо, - хриплым после сна голосом говорит Дастин. И тут же вспоминает Санни. Сегодня он сам будет следить за ней!

Дастин вскакивает с кровати, ставит телефон на зарядку и идет душ, спешно принимает его, чтобы прийти в себя и освежиться, а потом в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бедер, направляется на кухню, чтобы успеть сделать кофе - его голова должна быть ясной. Пусть Дастина лежит через полутемную гостиную, и где-то в районе одного из диванов он вдруг запинается о какую-то непонятную кучу. И с воплем падает на нее сверху.

Куча оказывается заснувшим Октавием, который по непонятным причинам выбрал не диван, а пол, а может быть, просто упал во сне и не заметил этого. Он лежит на спине, раскинув руки и ноги звездочкой, когда на него сверху падает Дастин. Октавий моментально распахивает глаза, не совсем понимая, где он и что произошло.

- Чертов извращенец! - кричит Октавий, чувствуя на себе почти обнаженного барахтающегося Дастина. - Какого *запрещено цензурой* ты ко мне лезешь, урод?!

- Сам урод! - рычит Дастин, с трудом поднимаясь. - Разлегся посреди комнаты, ублюдок! Я об тебя споткнулся!

И в это время с него спадает полотенце - сиротливо оказывается у его ног, как послушная собачка.

Октавий резко садится. Ему почему-то становится смешно, несмотря на то, что из-за похмелья трещит голова.

- Не то чтобы я стесняюсь, - говорит он задумчиво. - Но зачем ты демонстрируешь мне... кхм... себя?

- Твою мать, твою мать, мать твою, - повторяет Дастин, рывком поднимая полотенце. Он ненавидит подобные ситуации и начинает злиться, хотя ему тоже становится смешно.

- Я тебе нравлюсь, да? - хрипло смеется Октавий. - Извини, меня привлекают женщины.

- Пошел ты, придурок, - отвечает Дастин и закидывает полотенце себе на плечо.

- А ты подкачался, - замечает Октавий, вставая с пола. - Эй, налей-ка мне кофе. И дай что-нибудь от похмелья.

- Я тебе, что, слуга? - нехорошо смотрит на него Дастин. - Сам себе налей и подай.

- Но ты же хозяин дома, - замечает Октавий.

- Я спешу.

- Куда?

- Надо проследить за рыжей, - нехотя рассказывает Дастин, заваривая кофе. Полотенце он все-таки вернул на место, то есть снова обмотал вокруг бедер.

- Ты обещал мне съездить сегодня к Лилит, - заявляет вдруг Октавий. Он частично помнит вчерашний их разговор. Не помнит, как жаловался, что ему плохо без нее, а то, что обещал ему Дастин, помнит.

Тот задумывается. Сегодня он будет следить за рыжей с детективом. Однако если пропавшая одновременно с ней Лилит что-то знает, есть смысл навестить и ее. А Октавий сможет стать тем самым крючком, на который можно будет подцепить эту хорошенькую рыбку. И все узнать.

- Поедем вместе, - заявляет Дастин, решая, что Леон против не будет. - У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собраться.

- Мне надо заехать домой, - говорит Октавий. После вчерашнего одежда на нем имеет не самый презентабельный вид.

- Нет времени.

- Мне нечего надеть, чувак.

- Возьми что-нибудь у меня, - машет рукой Дастин. - Давай-давай, пошевеливайся. Вот тебе кофе - впихни в свою глотку и прими душ, алкоголик.