Небесная птаха

Дик ловко промыл и разделал руками куриное филе, поставил вариться на плиту добрый десяток отборных яиц, стряхнул капли воды с листьев салата, настругал половинку кочана китайской капусты. Мирабель было поручено тереть сыр на крупной терке, чем она и занялась, обдирая свой символический маникюр.

— И еще нужны сухарики… Вот что: нарежь белый хлеб небольшими кубиками.

— Готово. А теперь что?

— Теперь на небольшом количестве оливкового масла обжарь их на сильном огне. Следи только, чтобы не подгорели.

— А чем ты займешься?

— А я пытаюсь сообразить, куда подевал помидоры…

Через полчаса огромная миска салата была готова. Выглядел он так, что у Мирабель потекли слюнки.

— Куда? — угрожающе нахмурился Дик, видя, как она тянется за ложкой.

— Попробовать хочу.

— Эй, а оладьи? Обед еще не готов.

— К тому времени, когда испекутся оладьи, я уже расхочу ужинать, — проворчала Мирабель.

— Что за бунт на корабле?! — возмутился Дик.

Ужин был съеден неспешно и со смакованием каждого кусочка. Под отменный салат и оладьи с пылу с жару Дик и Мирабель почти опустошили бутылку красного вина. От еды они не разомлели, но захотели подышать свежим воздухом.

— Заодно можно будет полюбоваться звездами.

— Да, звезды у вас тут красивые…

Они выбрались на крыльцо, сели на ступеньки, на которых Мирабель расстелила соломенную циновку. Мирабель запрокинула голову вверх:

— Ночью в Висконсине всегда такое ощущение, будто падаешь в небо. А вокруг — тьма бриллиантов…

— Вот видишь, и здесь есть что-то хорошее…

— Да, наверное, — согласилась она.

— Послушай, в твоем тоне так и чувствуется недовольство этим городком. Скажи мне, а что бы ты стала делать, если прямо сейчас оказалась бы в своем любимом Нью-Йорке?

Мирабель задумалась.

— Знаешь, наверное, больше всего я соскучилась по музыке.

— По музыке? — удивился Дик.

— По выходным я любила отправиться в музыкальный магазин. Некоторые без ума от видеопрокатов, например, моя сестра. Они приходят в такое место и набирают диски с фильмами, иногда даже не глядя на обложку. Потом устраивают себе киномарафон под пиво, чипсы и снеки. Я люблю посмотреть премьеру какого-нибудь хорошего фильма в модном кинотеатре… вернее любила, — поправилась она, — но к музыке меня тянет больше. Я проходила по отделам рок-музыка, блюз, кантри, поп-баллады. Иногда классика. Мне нравилось точно так же, почти не глядя, складывать в корзинку диски с разными исполнителями, и как же я радовалась, когда открывала для себя что-то по-настоящему хорошее! Я тогда могла приобрести в следующем походе по магазинам все альбомы этого исполнителя, мой мир обогащался новыми композициями, звуками, радостью.

— А ты, случайно, стихи не пишешь?..

Трам-парарам-там-тира-ти-ти-бумс!

Мирабель вздрогнула и вынырнула из своего сладкого полуденного сна.

Что это?

Казалось, на весь дом грохочет музыка.

Она вскочила с постели, натянула халатик и вышла из комнаты.

Почти сразу же она натолкнулась на Дика с чрезвычайно довольным лицом, который держал в руках маленькую магнитолу.

— Где ты ее взял? И что это такое вообще?

— Доброе утро!

— Доброе, — сбавила обороты Мирабель. — Ты ведь напугал меня.

Дик поставил магнитолу на пол поближе к двери в спальню (насколько хватило шнура), взял Мирабель за руку, отвел обратно к кровати и усадил.

— Слушай! По-моему, музыка замечательная!

— Да, неплохая. Но где ты ее взял? Во всем этом доме нет ни одного завалящего диска. А здешние магазины не блещут новинками музыкальной индустрии… Что это?

— Какая-то ирландская группа.

Мелодичная и одновременно бравурная инструментальная часть сопровождала высокий, необычайно живой женский голос, полный теплых ноток и причудливых модуляций.

— Красиво, — признала Мирабель.

— Я последовал твоему методу: взял то, что под руку подвернулось.

— Но где ты это взял, Дик? Местные магазины тут слишком отстали для подобных альбомов…

— Я слетал прямиком в Мадисон.

— Что? Но зачем?

— Очень хотелось тебя порадовать.

Внезапно Мирабель посмотрела на него новыми глазами…

Кто же все это время был рядом с ней?

Мужчина, который не отходил от нее ни на шаг, пока она валялась с тяжелым гриппом.

Мужчина, который виртуозно готовил для нее свои (и теперь и ее тоже) любимые блюда.

Мужчина, который пропустил мимо ушей грязные намеки и обвинения в ее адрес, не придав им никакого значения, и в то же время мужчина, который спокойно поставил на место здешнего балбеса, не дав ему торжествовать победу в словесной пикировке.

Мужчина, который открыл для нее радость полета и подарил упоительную прогулку на самолете.

Мужчина, которому оказалось не лень слетать в другой город, лишь бы к завтраку порадовать ее новыми мелодиями; мужчина, который выслушал всю ее душещипательную историю и при этом ни разу не зевнул; мужчина, который, казалось, с самого начала пребывания в ее доме делал так, чтобы Мирабель было хорошо.

Чтобы ей стало хоть чуточку лучше.

Чтобы она вышла из своей болезненной летаргии.

Чтобы…

Может быть, она заслужила небольшой кусочек банального женского счастья?

И, если так, тогда к чему откладывать?