Небесная река

– Угу. Это противоречит сценарию «вынужденная колонизация» и возвращает нас к вопросу…

– Так-так. Рановато вы встали. Спешите куда-то?

Услышав незнакомый голос, все мы повернулись – снова. Это был тот же самый полицейский, которого мы встретили вчера. Может, он – «мэнни» и поэтому не нуждается в сне? С другой стороны, служителей закона в маленьком городе, скорее всего, немного, и поэтому им приходится работать по несколько смен подряд.

– Просто думаем о том, где бы позавтракать, господин, – сказал я, пытаясь казаться как можно более голодным.

– Тут много забегаловок, господа – и дама – но большинство из них еще закрыты. Советую вам отойти в сторону, чтобы не торчать посреди улицы и не мешать движению, – сказал он и выразительно посмотрел на нас.

Какому движению? Если не считать нас, на улице никого не было. Похоже, этот полицейский – настоящий урод.

– Да, господин. Нам и так уже пора заняться делами.

Я повернулся, чтобы пойти в гостиницу, но полицейский остановил меня, прижав к моей груди дубинку. Да, дубинку – такую, какие всегда носят с собой копы из мультиков.

– Ведите себя прилично и больше мне на глаза не попадайтесь. Ясно?

Я вспомнил дельтанца Фреда, и на мгновение в моем сознании возникла картинка: я представил себе, как хватаю этого олуха за глотку и поднимаю в воздух. Но через пару миллисекунд это желание прошло, и мой «мэнни» не проявил никаких внешних призраков внутренней борьбы.

– Да, господин, без проблем.

Коп еще немного посмотрел на нас, а затем пошел прочь. Гарфилд закатил глаза и усмехнулся.

– Ё-мое! А мы што? Мы ж босота, малолетние уголовники!

Бриджит наградила его свирепым взглядом.

– Это худшая в мире попытка изобразить акцент кокни. Хуже было только тогда, когда ты пытался говорить с ирландским акцентом. Больше так не делай.

– А Говард часто это делает? – усмехнулся я.

– Каждый день. И утверждает, что шутка только лучше становится.

Мы вернулись в наш чулан… э-э-э… то есть гостиничный номер, и сели.

– Предложения? – спросил я.

– Может, пока разделимся? – отозвался Билл. – Просто побродим по окрестностям, послушаем разговоры. Может, кто-то из нас найдет зацепку или по крайней мере узнает что-нибудь полезное.

– Разумно, – заметил Гарфилд. – Я «за».

Никто, похоже, спорить не хотел.

– Ладно. Подождем часок, чтобы Дружелюбный Полицейский к нам не цеплялся, а затем выйдем.

Час – огромное количество времени на то, чтобы разобраться с делами в мире Бобов. Мы оставили наших «мэнни» в режиме ожидания и вернулись домой.

* * *

Час спустя я нашел завтрак – ну, своего рода – в баре-закусочной по соседству. Квинланцы на самом деле не делали различий между пивными и харчевнями.

Посмотрев на тарелку, на которой лежали различные части рыб, я попытался сохранить невозмутимое выражение лица. Бармен не пытался надо мной подшутить – перед другими квинланцами стояли похожие блюда.

– Что-то не так? – спросил он, глядя на меня.

– Нет. Только что понял, сколько сквизов я съел за последнее время. Все нормально.

Он фыркнул и отвернулся. Похоже, что эмпатия местным барменам не требовалась, как и умение поддерживать разговор.

Нет, честно, это же почти не отличается от суши. А ведь я любил суши, и до сих пор их люблю и регулярно ем их в вирте.

Хм-м, нет. Это не помогло. То, что лежало на тарелке, по-прежнему было похоже на куски сырой рыбы.

Вздохнув, я поручил встроенному ИМИ съесть блюдо, а сам тем временем слегка отстранился от обработки процессов. Я повысил уровень входного аудиосигнала и попытался расслышать что-нибудь, кроме чавканья и фырканья завтракающих квинланцев. Они ели гораздо аккуратнее павов – в БобТьюбе лежало много роликов с семейными обедами павов, и часть из них даже была снабжена чем-то вроде спортивных комментариев. Если павы видели хоть часть из этих роликов, тогда ясно, почему они так к нам относятся.

И все же квинланцы тоже не были образцом для подражания в том, что касается изящных манер.

Разговоры о семейных проблемах, сплетни, кого арестовали за пьянство и непристойное поведение, редкие деловые разговоры… говорили квинланцы много, но лишь о банальных вещах.

По крайней мере, в основном. Я сфокусировался на одной беседе двух квинланцев.

– На этой неделе сюда занесло еще одну толпу, и лишь часть из них – отпускники. Никто не знает, в чем дело.

– Меня бы не так это волновало, если бы они тратили тут свои деньги, но они такие прижимистые.

– И угрюмые.

– Думаешь, это беглые преступники?

– А может, их рассеяли?

– Так много? Может, это распущенное ополчение?

– В последнее время боевых действий вроде нигде не было.

– Хм… Ничего не понимаю.