Небесная стража: Рассказы о святых

Слова матери имели спасительное действие и вскоре подтвердились. Римские войска выступили против варваров. Сражение было кровопролитное, и победа начинала уже склоняться на сторону неприятеля. Неустрашимый Никон, движимый славою отечества, сражался с необыкновенной храбростью – и вдруг очутился один среди неприятелей. Находясь в столь явной опасности, он вспомнил слова матери и, устремив глаза на небо, перекрестился и воскликнул из глубины сердца: «Христос, Боже всесильный! Яви надо мною в час сей силу Креста Твоего, чтобы отныне и я был рабом Твоим». Он почувствовал в себе необыкновенную силу и, поразив множество неприятелей, ободрил и воодушевил своих. Победа была на стороне римлян, и все войско прославило геройские подвиги Никона. По окончании войны войска были распущены. Никон, возвратившись домой в объятия нежной матери и рассказав ей все случившееся с ним, исполнил данное им обещание и сделался рабом Христовым.

Полководец-отшельник

Преподобный Афанасий, пустынножитель Афонской горы, столь прославился благочестием и даром чудотворений, что в монастырь его стекались отовсюду не только простолюдины, но и вельможи, и архиереи, чтобы учиться у него богоугодной жизни. В числе многих прибыл на Афонскую гору грузинский князь Торникий, который долгое время с честью служил в греческих войсках и пользовался славою опытного полководца. Уединенная и строгая жизнь отшельников пленила Торникия; он решил принять монашество и остаток своих дней провести в обители преподобного Афанасия. Греческие воины долго жалели о разлуке с добрым, мужественным и опытным начальником.

После смерти греческого императора Романа II управление государством приняла вдовствующая императрица Зоя. В это время персы стали делать набеги на соседние греческие области и, опустошая их, угрожали всему государству. В этих трудных обстоятельствах императрица, решая, кому поручить войска для отражения персов, вспомнила о Торникии и хотела опять призвать его на службу, но пустынник отказался. Тогда преподобный Афанасий, в присутствии старейших и уважаемых иноков, с отеческою властью сказал ему: «Мы все дети одного отечества, и потому все обязаны защищать его. Обязанность наша – молиться о победе над врагами и молитвами отражать их; но если верховная власть признает нужным употребить на пользу общую и руки наши, и грудь – мы беспрекословно должны повиноваться. Брат возлюбленный, кто думает и поступает иначе, тот прогневляет Бога. Если ты не послушаешь царя, устами которого вещает Сам Господь, то будешь отвечать перед Ним за кровь твоих соотечественников, которых ты мог, но не хотел спасти; будешь отвечать и за разорение и поругания храмов Божиих. Итак, иди с миром и, защищая отечество, охраняй Святую Церковь. Не бойся утратить сладостные для нас часы богомыслия. Моисей предводительствовал войском и беседовал с Богом. В любви к ближнему заключается и любовь к Богу. Дерзну сказать, что любовь к ближнему приятнее Богу, нежели ревностное попечение о спасении только своей души; ибо «никтоже из нас себе живет, и никтоже себе умирает».

Торникий повиновался и, сложив на время монашескую одежду, принял начальство над войском. Поход его был успешен. Разбив в нескольких сражениях персов, он принудил их заключить выгодный для Греции мир. Он возвратился в Царьград. Императрица предлагала ему различные награды, но Торникий просил только средств на устроение Иверского монастыря на Афонской горе. Признательная государыня с радостью исполнила его желание и повелела поставить его архимандритом новосозидаемой обители.

Иверский монастырь существует и доселе. В его ризнице хранятся воинские доспехи Торникия, замечательные по их тяжести и драгоценным украшениям, и свидетельствуют каждому, что можно служить вместе и Царю Небесному, и царю земному.

Чудотворная сила святых икон

В сирийском городе Раммелии один из знатных сарацин вошел вместе с другими из любопытства в церковь Святого Георгия и, увидев священника, читавшего молитвы перед иконою великомученика, сказал: «Посмотрите на безумного, что он делает? Доске поклоняется. Но дайте мне лук и стрелу, я прострелю доску». И тотчас пустил стрелу в икону. Но стрела, вопреки данному ей направлению, поднялась вверх и, падая, пронзила сарацину руку. Рука опухла, и он, стоная от сильной боли, кричал, что умирает.