Небесное Око

— Он любил ее больше жизни. Он всегда заступался за бедняжку Альвен. Видел бы ты, что он сделал с Гоулом, когда тот осмелился обозвать ее мегерой.

— Радомор уже не тот что прежде, ваша светлость. Он изменился. Я был там. Он кипел от ярости. Он утопил человека, с которым Альвен ему изменила. Крики несчастного разносились по замку, Радомор слышал их и спокойно сидел сложа руки. Он убил своего друга. Потом он приказал запереть в башне вашу сестру с маленьким ребенком, — глаза людей были прикованы к Дьюранду. Теперь отступать было поздно. — Он приказал поставить в ее покоях крепкую дверь. Альвен и ребенка не кормили. Им не давали даже воды.

— Она покончила с собой, — произнес Ламорик. — Ее можно понять. Такой позор…

Дьюранд не дал Ламорику закончить.

— Ваша светлость, Радомор держал Альвен с ребенком башне. Когда она выбежала из покоев, я поймал ее за руку. Она с ребенком находилась в заточении несколько дней. Они голодали. Я стоял на страже у ее покоев, а потом поехал за Аильнором. Ваша светлость, когда я нашел его, Аильнор молился об избавлении от кошмаров, что мучили его. После этого Альвен никто не видел. Никто. Радомор сказал, что она уехала, и мы отправились вслед за ней. Сказал, что она проследовала в земли Гирета. Я видел, ваша светлость, как Радомор сидел на престоле своего отца. Я был там. Я все видел.

Казалось, Ламорик съежился. Лил дождь.

— Ваша светлость, Радомор не должен стать королем, — сказал Дьюранд. — Нам надо вернуться. Да, Красного Рыцаря больше не существует, но у вас есть и собственное имя. Вы можете поехать назад, подняв стяг Гирета. Положение безвыходное. Предателям никогда не свергнуть короля, но им на помощь идет Радомор Ирлакский, и на турнире он поведет Южное войско против лорда Морина.

Кто такой Морин, знали все. Даже Ламорик, что бы он ни говорил о лорде Монервейском. Морин всегда поступал, как того требовала честь. Он проиграет и все равно преклонит колено, чтобы выслушать пожелание победителя, заранее зная, что попросит у него Радомор. Морин окажется связан узами клятвы чести и Радомор воспользуется ими, чтобы вырвать у Морина заветное обещание. А желал Радомор лишь одного.

— Вы должны остановить Радомора, — произнес Дьюранд.

Он видел, как Ламорик раскрывает и закрывает рот, пытаясь собраться с мыслями. Дьюранд чувствовал, как струйки воды бегут по телу и льются в сапоги.

— Господь Всемогущий, — покачав головой, вымолвил молодой лорд.

Дьюранд просил вернуться в Тернгир, после того как все мечты Ламорика развеялись словно дым, умолял встать плечом к плечу с человеком, которого молодой лорд ненавидел. Стояла тишина, прерываемая лишь шелестом дождя.

— Если ехать, так всем вместе, — прорычал Ламорик.

Дьюранд, моргая, уставился на него. К этому моменту вокруг них собрался уже весь отряд. Люди кутались в шерстяные плащи и пропитанные смолой куски парусины.

— Если надо ехать, — мрачно произнес молодой лорд, — ты поедешь со мной и будешь сражаться рука об руку со всеми нами. Когда я присоединюсь к лорду Морину и его отряду, после того как он похоронил Вэира, ты должен быть подле меня.

Дьюранд посмотрел Ламорику прямо в глаза.

— Да ваша светлость, — произнес он. — Если вы возвращаетесь в Тернгир, я еду с вами.

Эйгрин посмотрел на север, туда, где высился замок, сокрытый от взоров пеленою дождя.

— На Тернгир! — бросил он.

Глава 26 Накануне битвы

Уже с моста было видно, что ворота крепости закрыты. С затянутых серыми тучами небес лил дождь.

Гермунд хмыкнул:

— Должно быть, они сейчас все собрались на вершине сторожевой башни, чтобы вместе со священниками отправиться вниз, к Барбиканскому проливу, как и в ту ночь, когда Виллан приказал ослепить себя. Бедолаги замерзнут и промокнут до мозга костей. Хотя, может, кто-нибудь принесет им пару бокалов горячей мальвазии.

Дьюранд скакал рука об руку с Ламориком и его женой во главе колонны. Они как раз подъезжали к сторожке у ворот. Вместо того чтобы ехать в хвосте, с обозом, Дорвен предпочла быть рядом со своим супругом. Покуда молодой лорд скрывал свое подлинное имя под личиной Красного Рыцаря, Дорвен была помехой, теперь же все изменилось. Человек, сидевший в седле, был не безымянным Красным Рыцарем, а Ламориком, скачущим под дождем со своей молодой женой в Тернгир.

Остальной отряд остался ждать у моста. Дьюранд слышал, как Бейден довольно громко что-то бубнит себе под нос:

— Этот сукин сын свихнулся. Поменяться лошадьми и плащами! Ну, поменялись. Кого мы так обманем? Ублюдки нас сразу узнают.

— Долго водить их за нос не получится, — кивнул Гутред, не сводя глаз со сторожки. — Нам главное через ворота проехать. Если его светлость начнут расспрашивать, он может сказать все что угодно. Мол, мы люди из распущенного отряда какого-то странного рыцаря, скрывавшего имя. Соврет, что в голову взбредет. Сейчас темно, а он как-никак сын герцога Гиретского.

— Вздор, — пробурчал Бейден. — Чушь собачья. Зря мы вернулись.

Лишь благодаря чудовищному усилию воли, Дьюранду удавалось оставаться в седле.

— Потом они отправятся к причалу, — произнес Гермунд.