Небесное Притяжение

— Это ничего не значит. Ни ты ни я — не знаем, что с нами случится завтра. Думаешь я не боюсь?

— Ты боишься? — удивился Димка.

— Боюсь.

— И что ты хочешь? — Хвалей надел очки, посмотрел в мою сторону.

— На последней странице я расписался и поставил дату.

— А какое сегодня число?

— Заканчивается 24 июня.

Мы посмотрели в окно. За светлыми шторами проступали контуры соседнего блока с темными окнами, рыжие огни КПП и два черных силуэта.

— Невозможно удрать ночью?

— В коридоре сидит Мишаня, — напомнил я.

— Думаешь, просидит всю ночь?

— Думаю, что через несколько часов его сменит другой Мишаня. Да и куда денемся в пижамах и шлепанцах? Как перелезть через забор с проволокой, наверняка там сигнализация, а через КПП не пройдешь — двое вооруженных сержантов. Как убежать?

— Я почем знаю, ты предлагаешь побег.

— И ты шевели мозгами.

— Я шевелю, — Димка положил очки на тумбочку, откинулся на подушку. — Странно, думал: на дворе не июнь, а май.

— Не говори глупостей.

— Я не говорю, — прохрипел Димка, едва сдерживаясь чтоб не заплакать.

Я отвернулся и стал смотреть в окно.

— Ты хочешь, чтоб я расписался? — после небольшой паузы спросил Димка.

— Есть такое дело.

— Вдруг, проснусь завтра и ничего не вспомню?

— С чего ты взял? Это лишь предположение, не гипотеза. Завтрашний день оставит все так, как было.

Хвалей забрал тетрадь и ручку, зашуршал страницами.

— Ну ты и расписал, — уважительно протянул он.

— Старался.

Димка поднялся, подошел с раскрытой тетрадью к окну.

— Что-то вроде дневника, — поспешил сказать я, — так что, на литературный слог не обращай внимая.

— Личного дневника?

— Точно, что не общественного, но тебе читать не возбраняется.

Димка хмыкнул, приблизил тетрадь близко к лицу, очки он оставил на тумбочке. Хвалей, без комментариев, простоял подле окна с полчаса, я почти заснул.

— Занятно, товарищ Клон.

— Что ты хочешь этим сказать?

Хвалей посмотрел в мою сторону, его глаза подозрительно блестели.

— Ничего, Максим, только повторить: что мы друзья. — Он расписался на листе, где заканчивалась первая, вступительная дневника, рассказывающая о нас и Пикете. Вернулся на кровать, отдал тетрадь и ручку.

— Пиши. Все пиши. У тебя неплохо получается. Губа… — он запнулся. Вытянулся на кровати, натянул простыню до подбородка. — Даже спать страшно, — Димка нервно рассмеялся. — Проснусь и ни черта не вспомню. Умеешь запугать.

— Димка, все будет хорошо.

— Дай Бог, по неволе задумаешься о жребии, который с тобой разыграл всевышний.

— Сами разыграли, — вступился я за Творца, хотя тому всегда было до лампочки, никакого участия в моем появлении на этот свет он не принимал.

— Знаешь, у меня никогда женщины не было, — неожиданно признался Хвалей.

— А Леся, у неё неплохой вкус? — я вспомнил трусы с китами.

— С ней я был знаком три месяца, — хмыкнул Хвалей вспоминая. — Поэтому, серьезно не переживал, когда получил письмо про свадьбу. Флаг в её ласковые руки. Сейчас понимаю, как все смешно и не серьезно. Простое юношеское влечение, а не любовь с первого взгляда. Всегда хочется, чтобы рядом была прекрасная половина.

— Ты не веришь в любовь с первого взгляда?

— Верю, но у меня ещё не было. Жду. У тебя были женщины?

— Не так, как у Хвоста. Разврат и беспорядочные половые связи.

— Я серьезно.

— Ну, кое какой опыт имеется, — смущенно пробормотал я, вспоминая эротические игры с одной девушкой со сборочного района. Она на шесть лет старше и зовут её Рита. У неё есть репродукции Моне, которого она очень любит. Обещала писать письма и не написала ни одного. Умница, я бы ей не ответил.

— Первый сексуальный опыт был в хабзарне, со старшекурсницей Аварией.

— Странное, для девушки имя, — рассмеялся Хвалей.

— Ей оно шло. Она росла как пацан, в обезьяннике побывала. Рассказывала, как её пытался изнасиловать один воспитатель. Авария не растерялась, схватила за член и пригрозила, что вырвет с мясом.

— Теперь понятно, почему у неё такое имя.

— Не поверишь, держа преподавателя за краник, привела к старшему завучу по воспитанию.

Мы рассмеялись.

— И что?

— Ничего, воспитатель месяц, с опухшим членом по коридорам ковылял, как неудавшийся балетмейстер. Так прославился, что пришлось уволиться. После этого, к Аварии больше никто не решался приставать.

— Красивая девушка?

— Красивая. У каждого своя красота. — Я представил Аварию: высокая, худая фигура подростка, не успевшая превратиться в женскую. Короткий, светлый ежик волос и всегда серьезные серые глаза. Над левой бровью едва заметный след шрама. Как и я — любительница пива, драк с пацанами. Она брезговала косметикой, но обожала джинсовые вещи. Еще одна белая ворона Черного Города. Сейчас, она должна была работать в общепите.

— Меня от случайных и неслучайных половых связей и соблазнений, защищали приемные. Гению, считали они, знакомство с девушками вредит. Только я не вундеркинд, — хмыкнул Димка. — Бежать надо, к черту.

— Убежим, — пообещал я.

— Как?

— Увидим. Не переживай Димка, будут у тебя девушки.

— Я не переживаю.

— Я тебя с такими познакомлю — закачаешься.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Хвалей довольно рассмеялся.