Небесное сольдо

И снова настал черед человеческого ума. Дольфжук, конечно, мог пропустить через себя мысль-другую, но для серьезных размышлений требовался все же человеческий облик. Жук выбрался из глазницы и снова превратился в принца.

В пещере было темно хоть глаз выколи. Хотя видеть, по сути, было нечего — вверху клыки, внизу вода, вот и весь пейзаж.

— А что если тот дракон, который отсюда вылетел, не хозяин пещеры, — выдвинул предположение Дольф, — а просто случайный прохожий? Забрался сюда, скажем, в поисках пищи?

— Вспомни, сколько мы ждали, пока он выберется, — тут же напомнил скелет. — Что он здесь делал?

Обедал, говоришь? Тогда, где остатки обеда? где кости?

— Ну… на дне озера.

— Хорошо, согласимся — пусть дракон не тот, а пещера та. Но камень… где тогда драгоценный камень? — спросил Косто.

— Не знаю, — промямлил принц. — А… вдруг под водой есть продолжение тоннеля, и вот в том месте, куда он ведет…

— Огнедышащие драконы не плавают под водой! — категорически возразил скелет.

— Ты в этом уверен? А вдруг плавают… когда никто не видит?

— Ну хорошо. Давай проверим, что там под водой.

— Мне лучше превратиться в рыбу, — тут же сообразил Дольф.

— В рыбу-скелета, — подсказал скелет.

— Да, согласен. Кто знает, что там, на глубине. А разве есть и такие рыбы? — опомнился Дольф.

— В гипнотыкве сколько угодно. Они состоят в некотором родстве с ходячими скелетами. И они и мы — ископаемые. Но есть и другие хорошо защищенные рыбы.

— Какие? — заинтересовался вопросом Дольф.

— Ну, к примеру, несгораемые кассы, сейфы, броневики, бронежилеты, бронедверии.

— Ух ты, бронедверии!

— Так кем ты предпочитаешь стать? — остудил его восторг скелет.

— Ладно, начну, пожалуй, с броневика, — решил принц.

Принц осторожно вошел в воду и превратился в броневика — внушительных размеров рыбину с пупырчатой жесткой кожей и узкими оконцами глаз.

Косто не нуждался в превращении. Он просто вошел в воду и зашагал по дну.

Дольф не ошибся в своих предположениях: тоннель действительно продолжался под водой, и здесь в самом деле пахло драконом, что тут же уловили чуткие ноздри броневика. Дольфу уже начало казаться, что быть броневиком не так уж плохо, как вдруг стайка маленьких рыбешек окружила его и скелета. Одна рыбешка, наверное предводитель, выплыла вперед и пробулькала какую-то фразу, которую Дольф с трудом понял: «Стоять! Быстро отвечайте, кто такие! Мы подобных в наших водах не видали!»

Дольфу-броневику дерзкий вопрос малька не понравился.

— Прочь с дороги, сурдинка! — приказал он. — Не то сжую.

— По этому пути лишь драконам вольно перемещаться без доклада, — нисколько не испугался рыбий вожак. — Спрашиваю снова, кто вы? Предъявите свой окрас.

— Сейчас я предъявлю тебе окрас… Моих зубов, червяк! — пригрозил броневик. И тут Дольф вспомнил, что у него сейчас нет зубов. «Ну ничего, у меня и без зубов вид устрашающий», — успокоил он себя.

— Да знаешь ли ты, плавучий шкаф, с кем разговариваешь! — напыжился предводитель стаи. — Я Барракуд Мурипираньо X, гроза здешних подземных вод! Теперь тебе придется пожалеть о своей дерзости!

— Не надо их сердить, — с некоторым опозданием подал голос скелет. — С местным населением лучше поддерживать мирные отношения.

Но, как уже было сказано, мудрый совет скелета не поспел ко времени. Барракуд Х и его солдаты успели окружить путешественников. И тех ожидало только самое плохое… Хотя почему плохое?!

Дольфа защищала надежная броня, а Косто… Косто и так уже был скелетом. Конечно, будь эти рыбешки озерными собачками, они бы с удовольствием растащили его по косточкам.

— Ой! — взвизгнул Барракуд, ударившись зубами (у него-то их было предостаточно) о панцирь Дольфа.

— Ай! Ая-я-яй! — на разные голоса закричали пехотинцы, после неудачной пробы вгрызться в Косто.

Лишив броненосца рук, магия взамен наделила его усами-хваталками, которыми Дольф и сдавил предводителя хищных рыбешек.

— Теперь наш черед кусать, — грозно прогремел броненосец. — Ну-с, с чего начнем: с головы или хвоста?

Он надеялся запугать дерзкого Барракуда, но его ждало разочарование.

— С головы! — гордо ответил Барракуд. — Ну, кусай! Чего не кусаешь? Думаешь, я склонюсь перед тобой? Напрасно ожидаешь! Плюю на твой нос!

И он действительно плюнул (правда, в воде это получилось не очень эффектно).

Дольф был очень юн и опыта жизни накопить не успел. Но долгие часы созерцания проходящих на Гобелене героических подвигов все же не прошли для него даром. Принц научился, например, отличать истинного храбреца от притворщика. И он почувствовал, что в самой дерзости Барракуда есть что-то покоряющее.

— А не лучше ли… — начал Косто.

— Ладно, — сказал Дольф. Теоретически он уже знал, что значит — благородно поступить с противником, и теперь решил применить это знание на практике. — Барракуд, ты достоин уважения. Я освобождаю тебя, но если ты желаешь сатисфакции, то я готов. От тебя потребуется одно — назначить время поединка.

Барракуд, удивленный, спросил:

— Как тебя зовут, незнакомец?

— Принц Дольф, сын короля Ксанфа.

— Что ж, принц, прощай! Может, когда-нибудь и встретимся.

Барракуд уплыл, а вслед за ним и его свита.